идеальный вариант, потому что Махиас был кладезем ценной информации, а после того, что он узнал, и что с ним Ильмаррион за это сделал, дракон должен был утратить всякую лояльность к своему клану. Так что в итоге Махиас был куда больше в плюсе.

Лёжа в своей постели, Сареф думал обо всём этом, готовясь к предстоящему дню. Потом, понимая, что надо вставать самому, пока Энгрей не начал ему «помогать», поднялся и оделся. Его телохранитель, как обычно, дремал в своём излюбленном кресле. Но едва Сареф на него взглянул, как он тут же открыл глаза.

— Ну, ты и горазд поспать, — фыркнул он, — обычно вольные ходоки придерживаются куда более плотного графика.

Сареф привычно пропустил эти насмешки мимо ушей. Хотя бы потому, что он отлично знал: если будет нужда и важное дело — он месяц сможет обходиться с минимальным графиком сна, Хим ему это обеспечит. А здесь, в поместье Айон, где ему было почти нечем заняться, какой смысл подрываться с самого утра?

Оглядывая Энгрея, Сареф неожиданно заметил у него на груди необычный значок в виде чёрной розы.

— А это… зачем? — спросил он, указав на странную брошь.

— Памятный знак, — ответил Энгрей, казалось, ждавший этого вопроса.

— Понятно, — пожал плечами Сареф, поднимаясь с постели и подходя к зеркалу.

— Даже ничего не спросишь? — поинтересовался Энгрей.

— Обычно памятные знаки — это очень личные вещи, — ответил Сареф, — не имею привычки без спроса лезть другим в душу.

— Когда я, да и многие другие были мелкими, у нас была повариха по имени Нэн, — спустя пару минут молчания сказал Энгрей, — она очень любила этот день. И всегда готовила нам много вкусностей. До сих пор помню её праздничные лепёшки с крабовым мясом. И по вечерам мы у неё часто собирались, она нам сказки рассказывала. И она всегда носила на себе один и тот же фартук. Светло-синий, с чёрной розой. Так что это — в память о ней.

— Да. Эта женщина, действительно, была очень добра к вам, — ответил Сареф. Наверняка эта Нэн была для них так же дорога, как для него Мимси. И она, действительно, была к ним очень добра. Да и как могло быть иначе, когда она видела перед собой толпу мальчишек, которых сюда продали собственные родители, и которых будут растить с одной целью: подгребать за драконами всё дерьмо там, где другим членам клана Айон будет не по статусу пачкать руки. И больше половины из которых, скорее всего, не доживёт до старости. Интересно, почему же за ним, когда он сбежал из своего клана, не отправили этих молодцев вместо болтуна Фарвиго и его дружка Райхака? Вероятно, потому, что Ильмаррион тогда ещё рассчитывал договориться по-хорошему.

— А что с ней сейчас? — спросил Сареф, — по-прежнему готовит для вашего Дома?

— Померла от старости, — ответил Энгрей, — ещё когда я был мальчишкой, она начинала сдавать. Ей даже комнату рядом с кухней устроили, чтобы далеко не бегать. Но… возраст рано или поздно берёт всех.

Наступило молчание. Сареф, стоя у зеркала, вошёл в режим Одержимости, и Хим, получив контроль над телом, поднёс к лицу руки и провёл ими по щекам и подбородку. Эта процедура убирала щетину с лица Сарефа, они сами до этого додумались совсем недавно и, признаться, это нравилось Сарефу намного больше бритв.

— Ну, и что же ты молчишь? — неожиданно спросил Энгрей, — ты же хочешь спросить, что подумала бы Нэн, когда узнала бы о моей коллекции чучел хилереми! Ты же хочешь меня об этом спросить, я чувствую, как этот вопрос вертится у тебя на языке, так спрашивай!

— Мне кажется, тебе и самому известен ответ на этот вопрос, — равнодушно пожал плечами Сареф, не отрываясь от зеркала, — ты ведь знал её намного лучше меня.

Энгрей от такого ответа только ещё больше обозлился.

— Кончай прихорашиваться! — рявкнул он, — у тебя сегодня насыщенный день…

* * *

Несколько часов спустя Сареф входил в праздничный зал на втором этаже. Странным образом он никогда не видел это помещение раньше. То ли оно было закрыто, то ли сам Сареф всегда просто проходил мимо, но как можно было прожить здесь почти 2 месяца и не заметить огромное помещение в половину этажа, оставалось непонятным.

Расстановка столов тоже разительно отличалась от того, что было в клане Зинтерра. Там огромное значение уделялось тому, чтобы все члены клана сидели за одним столом, пусть даже удлинённым и соединённым всеми возможными способами. Здесь же нет, четыре длинных стола вдоль боковых от входа стен, и один поперечный. Многие гости уже присутствовали здесь и занимали места. Причём садились не в произвольном порядке, а согласно выложенным на столе карточкам. Алые карточки, на которых чёрным с позолотой были указаны имена гостей, находились напротив каждого места. Сареф нахмурился. Это что же теперь, ему придётся бродить по всему залу и выискивать карточку со своим именем? Откуда ему знать, где драконы решили его усадить?

Ещё больше раздражало то, что Энгрей помогать ему явно не собирался. Он уже оставил Сарефа и присоединился к группе драконов, которые почти в такой же серой одежде сидели за левым столом, заняв все места у самого входа. Сареф обратил внимание, что у каждого из них был значок с чёрной розой на груди. Некоторые драконы бросали на них непонимающие взгляды, но приставать с вопросами к членам дома Агьялт, очевидно, не осмеливались.

Поняв, что оттуда помощи не дождаться, Сареф в раздражении осмотрелся. В таких случаях всегда должны присутствовать какие-нибудь распорядители или, на худой конец, официанты, чтобы помочь гостям найти их места. А здесь ничего подобного не было. Получается, все остальные гости заранее наизусть выучили, где будут их места? Как же это глупо! С другой стороны, на таких приёмах особенно важно, где ты сидишь, это отражает и подчёркивает твой статус в клане. Так что, возможно, главы драконьих Домов, действительно, и так наизусть знают, где находятся их места.

Сареф скользил взглядом по гостям. Неожиданно