Шрифт:
Закладка:
Сареф внимательно вглядывался в карту. Но спустя 20 секунд ему это надоело, и он хотел было отвернуться… как вдруг он моргнул, и на карте на доли секунды обозначились чёткие штрихи крайне странного рисунка.
— Что за чушь, — сердито сказал Сареф, — какая-то… гусеница на облаке.
— Неплохо — с первого раза увидеть, — Вивиен одобрительно кивнула, после чего убрала карты в картонный коробок и неожиданно бросила его Сарефу, — хочешь — потренируйся. Полезно для концентрации. Не волнуйся, у меня есть ещё.
— Ладно… спасибо, — растерянно поблагодарил её Сареф.
— Ко второму пойдёшь сегодня? — осведомилась Вивиен.
— Да, разумеется, — кивнул Сареф.
— Только с ним особо не спеши, — хмыкнула Вивиен, — слишком хлопотно будет сразу двоих за день выхаживать.
Мельком Сареф подумал, что на этот счёт можно было особо не переживать. Ильмаррион сказал, что Сфайрату предстоит пробыть в этом облике 3 месяца — значит, так оно и будет. И всё же, если у него есть возможность облегчить страдания дракона, который, если по совести, сейчас страдает из-за него — он должен ею воспользоваться. И, если говорить откровенно, то сейчас это был для него самый надёжный крюк, который удерживал его в клане Айон. Потому что даже если бы сейчас Сарефу дали возможность уйти, но при этом бросить Сфайрата, который вполне имел все шансы остаться в таком состоянии навсегда… по его вине… он бы ею не воспользовался. Это было бы таким же предательством, каким было бы согласиться на сделку Мёртвого Короля воров и отдать ему куклу с Анейрашем внутри. После этого он бы сам себя перестал бы уважать…
Глава 2.3
После этого жизнь Сарефа вошла в стабильную колею. Смирившись с тем, что ему неизбежно придётся провести какое-то время в клане Айон и собираясь извлечь из этого все возможные выгоды, Сареф больше не ощущал себя запертым в клетке. Тем более, что, как бы он ни относился к драконам, и у них было чему поучиться.
Обстоятельно подумав над предложением Ильмарриона, Сареф пришёл к выводу, что на это, определённо, стоит потратить время. И дело было даже не в том, что он хотел задобрить Ильмарриона и получить от него какие-то послабления. Дело было ещё и в том, что для него это — самый настоящий шанс повлиять на молодое поколение драконов. Если наставники Айон были большей частью чёрствыми и равнодушными, то он вдвойне мог повлиять на учеников.
Потому что он их сейчас прекрасно понимал. Он сам прошёл через период одиночества и осознания своей ненужности и никчёмности. И вылилось это в то, что единственному человеку в этом мире он был готов простить всё, что угодно, и продолжал любить её. Даже несмотря на прямое предупреждение Йохалле о том, что Мимси стала опасна, и ей больше нельзя доверять, он всё равно не мог злиться на неё или видеть в ней врага.
Так почему бы ему самому не поступить точно так же? Если уж Ильмаррион с поистине ослиным упрямством удерживает его на территории своего поместья — надо этим пользоваться! Совсем немного стараний, заинтересованности и поддержки молодым драконам — и кто знает, как эти связи выстрелят через 5, 10, 20 лет, когда они займут места своих отцов и возглавят свои Дома?
Поэтому всего через 3 дня (чтобы не показаться подозрительным) Сареф передал Ильмарриону своё согласие на обучение молодых драконов. Правда, магистр, всё-таки будучи не дураком, заявил, что его тренировки с юными драконами будут совместными с другими наставниками. Естественно, оставлять его с юными учениками один на один никто не собирался. Формально это было продиктовано желанием обезопасить учеников, ведь в нём до сих пор могла взбунтоваться кровь Чёрного Молоха, но, конечно же, Ильмаррион и сам понимал, какие будут последствия, если Сареф перестарается во время тренировок.
Да что уж там говорить, если Сареф в своём возрасте умудрился обзавестись связями и среди высшей знати тёмных эльфов, и в кланах гномов, то оставлять его наедине с учениками, на которых он, очевидно, уже произвёл немалое впечатление, попросту неразумно. Впрочем, Сарефа это мало смутило. Напротив, если ученики смогут наглядно увидеть разницу между ним и прочими драконьими наставниками — это лишь укрепит эффект, на который он рассчитывает. Ну и, само собой, он так же взял с Ильмарриона слово, что его хилереми не будет угрожать на территории поместья никакая опасность.
* * *И вот, наступил день зимнего солнцестояния. Самый короткий день в году. Сегодня Энгрей позволил Сарефу выспаться ещё на полчаса позже сверх обычного часа, который Сареф уже привык досыпать в обход стандартного расписания драконов. И, несмотря на внутренний стержень и чётко сформированные для себя цели, которых Сареф собирался достичь за это время, он всё равно ощущал грусть и пустоту. Он помнил, как этот день праздновали демоны. Как они были открыты, веселы, не стеснялись выражать свои эмоции и гордиться своими достижениями. А здесь… Сареф почти что предвидел, что здесь всё будет иначе. Само собой, его заранее предупредили, что он обязан присутствовать на общем пиру, и никакие отговорки не принимаются.
Но было и другое. Сарефу так и не дали возможности пообщаться с Махиасом после того, как он пришёл в себя. Через два дня, когда Сареф пришёл навестить Сфайрата, Вивиен Вааг сообщила ему, что Махиас покинул поместье. С одной стороны, Сареф был этому рад. Значит, Махиас прекрасно понял, как с ним здесь обстоит дело. Если уж в первый раз за несколько вопросов и излишние эмоции его отправили сидеть в подземелье в облике зверя на несколько месяцев, то неизвестно, что с ним сделают во второй. И потому ему, очевидно, надо было уносить отсюда ноги, пока он вообще жив. Но какой-то детский эгоистичный уголок души Сарефа всё равно ощущал отголосок обиды от того, что Махиас так и не поговорил с ним. Хотя разумом он отлично понимал, что здесь, в поместье, под постоянной прослушкой, никакого толкового разговора бы не вышло.
В итоге Сареф надеялся, что Махиас найдёт Йохалле и остальных, и они помогут ему. Это был бы