Шрифт:
Закладка:
Летом 1943 года, заметив, что посыльный слишком интересуется документами, которые ему поручали доставить, Альберт Йенке, советник германского посольства, уволил его. Тогда Базна по объявлению в газете устроился камердинером к первому секретарю английского посольства Дугласу Баску. При этом он утаил, что ранее работал в посольстве Германии, находившейся в состоянии войны с Британией. На новом месте Базна познакомился с Марой, няней детей Баска. Та влюбилась в него, а он впоследствии будет использовать ее в качестве помощницы в своих неприглядных делах. Через некоторое время, узнав, что уволился лакей Нэтчбулл-Хьюджессена, Базна, испросив у Баска рекомендацию, перебрался в особняк британского посла[144].
А потом настал день – точнее говоря, это был поздний вечер 26 октября 1943 года – когда Эльяс Базна постучался в дверь германского посольства, предложив свои услуги в качестве шпиона. То, что произошло после этого – весьма увлекательная история, но прежде чем приступить к ней, нам нужно выяснить, чем в тот период занималась турецкая разведка, как она работала, оставалась ли в позиции пассивного наблюдателя, и принимала ли вообще Турция какие-либо меры для предотвращения грозивших ей опасностей.
Дремала ли турецкая разведка?
Во время Второй мировой войны разведкой и контрразведкой в Турции занималась Национальная служба безопасности, еще не преобразованная в Национальную разведывательную организацию. По-турецки эта служба называлась Milli Emniyet Hizmetleri, но ее турецкая аббревиатура была MAH, а не MEH – отчасти благодаря особенностям написания арабскими буквами до принятия латинского алфавита в 1928 году, отчасти же в целях некоторой конспирации. Иногда это сокращение расшифровывали как Milli Amele Hizmeti – Национальная рабочая служба, и никто против этого не возражал[145].
Во главе НСБ стоял Мехмет Наджи Перкель, занявший эту должность в 1941 году, после того как первый руководитель этой службы (с момента ее основания в 1926 году) Шюкрю Али Огель подал в отставку, не поладив с премьер-министром Рефиком Сайдамом. Все трое, Перкель, Огель и Сайдам, при младотурках служили в Тешкилят-и Махсуса (в переводе с османского – «специальная служба»), подразделении османской армии, занимавшейся разведкой и разного рода особыми операциями. В 1915 году под Эль-Кутом[146] Перкель попал в плен к англичанам и пять лет провел в лагере для военнопленных в Индии; освободившись, вернулся на родину и принял участие в Войне за независимость – служил в штабе командующего Западным фронтом Исмета-паши (Исмета Инёню). Он пользовался огромным доверием начальника Генерального штаба Февзи Чакмака (который тоже был из младотурок) и до того, как возглавить НСБ, был заместителем Ш. А. Огеля.
В период шпионской деятельности Ильяса Базны высшее руководство Турции все еще состояло из людей, в свое время порвавших с младотурками и Энвером-пашой[147], чтобы принять участие в Войне за независимость и создании Турецкой республики. После смерти Ататюрка в 1938 году президентом стал Исмет Инёню. Премьер-министром был Шюкрю Сараджоглу, тоже бывший младотурок. Будучи руководителем отделения партии «Единение и прогресс» в Измире, он перешел на сторону кемалистов и принял участие в Войне за независимость, получив кодовое имя Галип-ходжа. В частности, он руководил боевыми действиями на направлении Айдын-Назилли-Кушадасы, находясь в подчинении у Махмуда Джеляля (Баяра)[148], организатора гражданского сопротивления на Западном фронте. В конце 1930-х годов получил пост министра иностранных дел в правительстве Баяра[149]. Теперь же эту должность занимал Нуман Менеменджиоглу. Он вступил на дипломатическую стезю еще в последние годы Османской империи, при младотурках, а после провозглашения Республики внес свой вклад в создание нового министерства иностранных дел. Министр обороны Али Рыза Артункал и министр транспорта Али Фуат Джебесой тоже были героями Войны за независимость, прошедшими примерно такой же жизненный путь. Глава НСБ относился к этой же группе государственных деятелей.
Эти люди хорошо понимали, в каком опасном положении находится Турция.
Опасность заключалась в том, что страну, на тот момент нейтральную, хотели втянуть в войну. Война эта, театр которой поначалу ограничивался Европой, в 1941 году, после нападения Германии на СССР, а Японии – на США, приобрела характер мировой. Положение Турции отличалось от положения других стран, объявивших нейтралитет – она отделяла Европу от нефти Азербайджана, Ирана и Ирака. Стратегическим козырем Турции были проливы Босфор и Дарданеллы; кроме того, она находилась в средоточии транспортных путей с востока на запад (восточное Средиземноморье) и с юга на север (Эгейское море). Все это делало Турцию лакомым кусочком. Англичане, русские и немцы желали вовлечь ее в войну на своей стороне.
При этом Турция не обладала ни пригодными для этого бюджетом и вооружениями, ни достаточными человеческими и продовольственными ресурсами. Однако создатели Республики обладали опытом двух войн – Первой мировой и Войны за независимость, стратегическим мышлением и сильной волей. 19 мая 1941 года американский журнал «Тайм» поместил на обложке портрет Исмета Инёню и рассказал читателям о том, как Турция сопротивляется попыткам втянуть ее в войну. Неназванный собеседник журнала, в котором угадывается начальник Генерального штаба Февзи Чакмак, комментируя отказ Турции удовлетворить требование Германии обеспечить ее войскам доступ в Сирию и Ирак через свою территорию[150], заявил буквально следующее: «Мы очень долго вели жестокую борьбу за свою свободу и не можем с легким сердцем допустить якобы безобидный проход воинских соединений по своей земле. Вы должны понять, что Турцией до сих пор управляют люди, воевавшие за независимость своей страны».
Так что, как мы видим, ни турецкое правительство, ни турецкая разведка не дремали – только делали вид, а в действительности пытались, пользуясь теми ограниченными возможностями, что у них были, выиграть время. Впоследствии станет ясно, что это было лучшее из того, что они могли сделать.
Турецкие агенты и дипломатические сейфы
Одним из побочных следствий нейтралитета для Турции было то, что она, подобно другим объявившим нейтралитет странам, превратилась в огромную арену беззастенчивого шпионажа.
Агенты рядились в самые разные обличия. Например, уже знакомый нам Людвиг Мойзиш, шеф резидентуры нацисткой разведслужбы СД, на бумаге занимал должность торгового атташе германского посольства. Глава резидентуры британской MI6 в Турции, Николас Эллиотт, занимал скромную должность работника паспортного контроля. Агенты встречались среди банкиров, журналистов, таможенников, торговцев недвижимостью. Например, сотрудница стамбульского бюро американского информационного агентства «Ассошиэйтед Пресс» Вильгельмина Варгаши, говорившая на пяти-шести языках голубоглазая блондинка, за которой увивалась целая
