Он выдохнул, сел рядом, протянул мне тарелочку с сыром и с благодарностью принял мою максимально неуклюжую смену темы.

Мы говорили о моем детстве, о родителях, о Джей Си и дяде Томе, о моем пути к первому роману. Это то, о чем я говорила весь последний год со знакомыми и совсем незнакомыми людьми, но в этот раз все было по-другому. Генри словно нашел во мне родственную душу именно из-за того, что и моя семья была не совсем обычной, а если быть до конца честной, не совсем нормальной. И нам обоим было приятно наконец поговорить с человеком, который, говоря «понимаю», действительно мог понять.

Мы пили вино, которое он подогревал снова и снова. Я, кажется, съела килограмм бри. Камин трещал совсем не так, как на одном из моих кабельных городских каналов для релаксации, а был живым и успокаивающим. И казалось совершенно невероятным, что где-то неподалеку шумит в праздничном веселье Холмсли Вейл: мы были только вдвоем в этом замке, в этом месте, на земле.

Я совсем не помнила, как уснула. Кажется, просто моргнула, а в следующий момент уже только слышала приглушенные голоса где-то рядом с собой. Слова я не могла расслышать, только чувствовать настроение, и оно не было безмятежным.

Безо всякого желания разлепив сонные ресницы, я увидела, что лежу на диване в квадрате света из окна. Камин был потушен, но тепло рядом стоящего обогревателя вместе с солнышком из окна, казалось, погружали комнату в некую тягучую горячую карамель.

Я была укрыта пушистым вишневым покрывалом с вышивкой золотистыми нитями. Когда Генри принес его, память скрывала. В комнате никого, кроме меня, не было, но в доме явно разговаривали мужчина и женщина.

Соскользнув с дивана, я на цыпочках добралась до центрального холла. Голоса доносились из кухни, которая была закрыта раздвижными дверями-купе с голубым непрозрачным остеклением в верхней половине. В нем в абсолютно киношном стиле прорисовывались профиль мужчины (я узнала голос Генри) справа и женщины с распущенными волосами слева. Хотя я была совсем близко от них, тем не менее расслышать, что именно они говорили, мне все равно не удавалось: звукоизоляция была просто отменной – наверное, при строительстве дома этому вопросу уделялось особое внимание: зачем приходящим гостям слышать кухонный шум?

Тени их, казалось, находились прямо за дверью. У меня оставался выбор. В первом варианте развития событий я продолжала стоять у двери, безуспешно стараясь что-либо разобрать в бормотании за стеклом, чтобы быть внезапно застуканной, когда собеседники решат выйти. Во втором – возвращалась в каминную, забиралась под плед и делала вид, что сплю, как только услышу, что двери кухни открылись. Второй вариант, хоть и выглядел как скука смертная, был, как ни крути, разумным, но как только я развернулась на цыпочках, половица под моей ногой издала такой душераздирающий визг, что все планирование немедленно пошло прахом.

На кухне, очевидно, то, что происходит в каминной, слышно было гораздо лучше, чем наоборот, потому что двери немедленно раздвинулись, и в проеме, освещенная со спины ярким утренним светом так, что волосы ее казались насквозь золотыми, появилась Рита. Хотя я и была застукана, как школьница, в тот момент не смогла не отметить, что выглядела она просто потрясающе. А еще – что она совсем не девчонка, не малышка, как ее пытался представить всем Джордж, а красивая молодая женщина, которая в тот момент смотрела на меня с нескрываемой ненавистью.

Выражение ярости на ее лице оставалось буквально секунду, в следующее же мгновение она не слишком убедительно изобразила выдох облегчения и сказала:

– Ах, вот вы где, слава богу! Мы с Джорджем, с дядей Джорджем, обыскались вас.

Она протараторила это так быстро и так неискренне, что ни я, ни Генри с растерянным лицом не смогли никак это прокомментировать.

– Вам не стоит бродить в такое время одной, – укоризненно сказала Рита, как мать, отчитывающая ребенка, заигравшегося допоздна с друзьями.

– Перестань, Рита, ты только пугаешь Маделин нашими суевериями, – немного раздраженно вступил в разговор Генри.

Она резко обернулась к нему, как будто услышала личное оскорбление. Как и в случае с ее первым появлением сегодня, вспышка была яркой, но погасла почти моментально.

– Суеверие, значит… Хорошо же… Думаю, вся деревня просто ужасно подвержена суеверию, раз уже несколько часов ищут Гарольда Мида.

Глава десятая, в которой поиски начинаются и заканчиваются

Рита была права, в Холмсли Вейл снова пропал человек. Снова в канун Хэллоуина, снова парень. Хотя Гарольд Мид походил на великана Гастона из мультфильма «Красавица и чудовище», ему было только восемнадцать лет.

В прошедший вечер он вместе с друзьями гулял по деревне, а ближе к ночи отправился на местную дискотеку. Хотя он и примерил на себя роль Джокера из последней экранизации, ему все же удалось остаться невероятно красивым даже в устрашающем гриме – об этом говорили фотографии, которые все в деревне пересылали друг другу.

Бо́льшая часть тех, кто бродил рядом со мной и Генри по полям, мучилась ужасным похмельем. Действительно, в канун этого праздника можно было сотворить незаметно все что угодно, даже похитить огромного Гарольда, – всем было не до этого, народ в немногочисленные праздники остервенело напивался.

Хотя я тоже в прошедший вечер выпила немало, сон пошел мне на пользу и похмелья я практически не чувствовала, если не считать чугунной головы, которую очень хотелось преклонить на любую ближайшую подушку. События, разворачивающиеся вокруг меня, не позволяли уйти в мою комнату «Кабана и хряка», поэтому я продолжала бродить по мокрой траве и благодарить провидение, которое заставило меня надеть высокие ботинки с толстой подошвой.

Я не успела увидеть никого из Мидов: кажется, они оставались дома на случай, если Гарольд вернется. Не хотелось бы оказаться на месте Глории, какой бы высокомерной она ни была.

Всеми возможными силами я убеждала себя в том, что сейчас совершенно не могу отправиться на почту или в «Кабана и хряка», чтобы связаться с Джей Си. Страшно было представить, что случилось бы, узнай он, что здесь, уже при мне, произошло еще одно исчезновение. Поэтому я стучала зубами от холода в сырых зарослях, но упорно не сворачивала с пути.

Хотя не прошло и суток с момента исчезновения Гарольда, ситуация ли с Бобби и Микки или же влияние отца Глории сыграли свою роль, и в Холмсли Вейл приехала солидная оперативная группа. Один из ее сотрудников сейчас шел недалеко от нас с Генри, держа в руках рацию и внимательно глядя под ноги.

Генри был очень тих – не представляю, о чем он думал в тот момент. С тех пор как ушла Рита, бросив нам в лицо свои