– Спасибо! – неожиданно произнес Князев резко протрезвевшим голосом.

– За что? – пискнула Люба, еще не веря в то, что гроза миновала.

– Что привела меня в себя. Я вел себя низко, извини, – выдавил из себя Князев. – Больше такого не повторится.

– И ты меня прости, что не придумала ничего лучшего, как ударить, – решила на всякий случай извиниться и Люба.

– Это была экстремальная ситуация, и ты не виновата. Все правильно сделала, – успокоил ее Князев. – Ложись спать.

– Я не устала, у меня бессонница, – Люба подумала, что от греха подальше эту ночь все же лучше провести с Князевым в разных комнатах.

– Я лягу внизу, – неожиданно решил Князев, будто догадавшись, о чем сейчас думает только что чудом избежавшая изнасилования женщина.

– Спасибо, – поблагодарила Люба. – Хороших тебе снов.

– И тебе спокойной ночи, – Князев наконец-то оторвал ладонь от своего лица и покинул спальню.

Спать Князев завалился в нижней спальне: не раздеваясь, упал на покрывало, и тут же вырубился. Проснулся с больной головой и мерзким осадком на душе. Стыдно было и за то, что напился, и за излишнюю откровенность, которую допустил с мужем подруги своей бывшей жены, но в особенности за приставание к Любе. Вообще-то, она не давала повода относиться к ней, как к продажной девке, и требовать от нее оказания интимных услуг. И тот факт, что на ней был соблазнительный пеньюар, его вины не отменяет.

Вероятно, перед Любой стоило извиниться, но по несколько раз он прощения просить не привык. Ведь он, кажется, принес извинения вчера вечером? Придется ей довольствоваться этим. Капризничать не станет – ей невыгодно, а он уж постарается поднять ей настроение каким-нибудь приятным сюрпризом. Прежние любовницы легко прощали его за милые презенты, особенно за ювелирку. Решил, что и Любу такой подарок порадует. Например, изящные сережки взамен им же раскритикованных будут в самый раз. Или часики – отличный вариант поощрения и для жены, и для любовницы, и для хорошей сотрудницы. Выбрать можно будет на месте.

Правда, сейчас вставать и идти по магазинам Эдуард был не в состоянии: голова раскалывалась, еще и мутило. Понял, что придется отослать Любу с детьми куда-нибудь развлекаться без него, пообещав присоединиться к компании после обеда. Но к завтраку нужно выйти. И постараться, чтоб никто не заметил, как ему плохо, особенно дети.

Контрастный душ – вот что было ему сейчас нужно. Эдик поднялся и стал раздеваться. Из кармана выпал многократно сложенный листок. Тут Эдик и вспомнил о полученной вчера вечером загадочной записке.

Князев развернул листок. Послание не было подписано, но в этом не было необходимости – Эдик и так понял, от кого оно. Почерк был ему хорошо знаком, и принадлежал он Кириллу. Тому самому, о котором ему на днях напоминала Вера, и от которого он недавно сбежал, узнав его в торговце надувными матрасами.

«Есть разговор. Если тебе дорого психическое здоровье Ксюши, приходи завтра один, побеседуем. Где меня найти, ты знаешь. Буду ждать до 16.00. Не успеешь – пеняй на себя».

«Видимо, после обеда присоединиться к Любе с детьми, тоже не получится», – подумал Эдик, сминая записку и ловко запуская бумажный шарик в урну.

С Кириллом он познакомился на своей свадьбе. Он был личным помощником Нининого отца, и на нем лежала львиная доля организационных вопросов. Позже, когда Эдуард был взят тестем на работу в качестве второго зама и куратора нескольких провинциальных филиалов, он узнал, что в свое время на это место метил Кирилл. Более того – должность была тому почти обещана, равно как рука и сердце Нины. Беда была в том, что обещал все это своему верному помощнику отец невесты, даже не подумав о том, что у нее на этот счет может быть свое мнение. А ей приглянулся более молодой и привлекательный внешне провинциал, с которым она познакомилась в клубе. И настолько сильно приглянулся, что она, не спросясь никого, переспала с ним и даже от него забеременела. Пришлось отдавать Нину за провинциала и помогать мужу дочери встать на ноги. Так и досталось все, на что рассчитывал Кирилл, его более удачливому сопернику, то есть Эдуарду Князеву.

Кириллу пришлось соглашаться на то, что предложили – на племянницу шефа, которую тот воспитывал после гибели брата в каких-то старых криминальных разборках. Кусочек этот по сравнению с Ниной был тощим, но и на него Кирилл был рад: к Даше прилагалась большая двушка в новостройке, иномарка и место помощника руководителя, которое жених за собой сохранял.

Видя на взаимоотношения Эдика и Нины, Кирилл даже радовался порой, что ему досталась более скромная и покорная Даша. Покладистый характер был не единственным достоинством девушки, так что не удивительно, что со временем Кирилл очень к ней привязался, а после рождения дочери, можно сказать, и полюбил. Только вот здоровьем Даша оказалась слаба, все время что-то лечила, делала какие-то операции и отказывала супругу в интимной близости по предписанию врача. Приходилось заводить мелкие интрижки вне семьи. Но Кирилл был острожен, и всех своих невест хорошо прятал. Поговаривали, что он даже не в Москве их заводил, а в провинциальных городишках, куда ездил иногда в командировки по делам компании. Очень боялся, что Даша узнает и огорчится, а потерять семью Кирилл не хотел.

Несмотря но то что Князев раз уже перешел ему дорогу, Кирилл его простил и козней не строил, хотя мог бы: через него проходило столько информации, что любая акула пера от зависти могла сдохнуть. Эдик это благородство оценил. В результате они сдружились, и Кирилл даже крестил Ксюшу – по приглашению Эдика и с одобрения шефа.

Но однажды, когда во время посиделок в сауне Кирилл разболтал то, о чем должен был молчать, Эдик поступил по отношению к приятелю, коллеге и родственнику нечестно: воспользовался ставшей ему случайно известной тайной, чтобы поглубже капнуть под тестя и вырваться на свободу. Князеву его план полностью удался, но Кирилла ждала расплата за болтливость: его уволили и дали такие характеристики, что никто на службу принять не захотел.

После очередного неудачного собеседования выпил лишнего и, забирая жену с дочкой из секции, попал в аварию. Сам неделю пролежал в реанимации, еле восстановился. А вот Дашу и пятилетнюю Юлю спасти не удалось.

Выйдя из больницы, Кирилл нашел Эдика, высказал все, что думает о его поступке, и пообещал жестоко отомстить, отняв самое дорогое. Заставил тогда