– Давай кокот и овсяные оладьи, – выбрала Ксюша. – А запеканку с сырниками в другой раз.

– Вот и договорились! – снова улыбнулась Люба, по-настоящему довольная тем, что они с дочкой Князева так хорошо и продуктивно поговорили.

– Ага, – кивнула девочка, но уходить не спешила.

– Что-то еще случилось? – догадалось Люба.

– Да, – кивнула Ксюша. – Вчера на меня снова никто внимания не обратил, хотя я модно оделась. В шортах у меня ноги длинными кажутся, а ты сама говорила что они – мое преимущество. А к рыжей, которая вместе с нами на теплоходе в дельфинарий плавала, целых два пацана приклеились. Чем я хуже?

– Да ты лучше! Просто мальчишки молоденькие, ничего пока в женской красоте не понимают.

– А рыжая в юбке была, – заметила Ксюша. – Неужели пацанам только в юбках девчонки нравятся?

– Нет, конечно, – призналась Люба. – Наверное, просто кто-то хорошо умеет себя подавать, а кто-то не очень. Но этому можно научиться.

– Научишь?

– Честно говоря, я и сама не умею. Меня бы саму кто научил! – призналась Люба.

– Тогда вместе учиться будем, так даже веселее! – решила Ксюша. – Звони своему стилисту. Но только мы к нему вдвоем пойдем, окей? Я одна не буду консультироваться, только если ты тоже будешь.

– Отлично! – обрадовалась Люба.

Стилистом оказалась женщина. Учитывая то, что у представителей этой профессии середина лета – самый незагруженный период в году, принять новых клиенток специалистка по имиджу согласилась уже завтра, предупредив, что в общей сложности им потребуется около четырех часов. Договорились, что консультации проведут с перерывами: для первой встретятся в 16 часов, для второй – в 19 часов, то есть после ужина. Оставалось только отпроситься у Князева, не вызвав подозрений, так как о предстоящем визите к стилисту Ксюша отцу говорить категорически отказалось.

– Если расскажешь ему – никуда вообще не пойду! – пригрозила.

– Придумаем что-нибудь, – успокоила Люба. – Не стану я ему ничего говорить. – Она и сама не хотела, чтоб Князев знал о том, что она намеревается проконсультироваться у имиджмейкера, как лучше соблазнить мужа – в их договор эти действия явно не вписывались.

На пляже Люба не только загорала, но и продолжала искать интересные камушки. Помогали ей и Гаврик, и Ксюша. Эдику это было приятно видеть, так как свидетельствовало о том, что утренний конфликт между дочерью и женой исчерпан, в семье снова наступил мир. Или хотя бы перемирие.

После пляжа зашли домой, чуть отдохнули, переоделись, перекусили в кафе неподалеку и отправились в Океанариум. Эмоций от его посещения получили массу. Не только дети, но и взрослые, были впечатлены.

Вечером перемирие продолжалось. После ужина Князев позвал Гаврика играть в шахматы, а Люба дала Ксюше первый урок по изготовлению бижутерии. Показала девочке, как правильно разжимать и сжимать соединительные колечки, делать петельки на пинах, как прикреплять застежку к проволоке и леске. Потом начала показывать камни из своей коллекции, рассказывать о них. Дошла очередь и до сережек.

– А это мои любимые серьги, – похвалилась Люба. – Они хоть и несложные, но интересные. И большие, и мелкие бусинки в них – из коралла.

– Серьги красивые, необычные, – зачем-то решил высказаться Эдик. – Только тебе не идут.

Замечание прозвучало так неожиданно, и так больно, обидно, унизительно было слышать его из уст мужчины, который нравится, что Люба чуть не заплакала. Ощущение было такое, будто ей влепили пощечину.

Глава 17. Пощечина

Люба заморгала, словно пыталась сдержать слезы, и Эдику стало ее жалко. Он совсем не хотел причинить женщине боль. Просто посчитал, что есть повод посоветовать ей сменить серьги на более подходящие. А тут еще Ксюша подтвердила, что эти коралловые сережки ей тоже на Любе не понравились.

– Извините, что-то в глаз попало, – пропищала рукодельница и убежала в дом.

Эдик еще сильнее стал ругать себя за нетактичное замечание. Люба так расстроилась, что реально заплакала, как маленькая. И даже придумать нормального повода уйти и скрыть слезы не смогла.

Спустя некоторое время Люба вернулась умытая, но с красными глазами, сказала, что устала мастерить, и собрала раскритикованные Князевыми украшения в косметичку.

У остальных настроение тоже упало. В итоге решили лечь спать пораньше, чтобы с максимальной пользой провести завтрашний день. Тем более что Эдик предупредил, что на завтра уже договорился об индивидуальной экскурсии в очень необычное местечко, и в девять утра им уже нужно быть у памятника Ленину.

Люба поставила будильник на половину седьмого, но Князев, как обычно, поднялся раньше. Правда, на кухне его, когда Люба спустилась вниз, не было. Из кабинета доносились голоса, но на этот раз соблазн подслушать разговор женщина преодолела – неприятный осадок от услышанного в прошлый раз еще оставался, и усугублять ситуацию не хотелось.

В семь утра Люба разбудила Ксюшу. Вскакивать так рано девочка энтузиазмом не горела, так что пришлось напоминать, что завтрак сегодня готовит она. Что-то бормоча себе под нос, девочка все-таки встала и, словно лунатик, направилась в душ.

Пока Ксюша мылась и вряд ли могла из-за шума воды слышать голоса в соседней комнате, Люба все-таки решилась позвонить Наде.

– Разбудила? – поинтересовалась с ходу.

– На этот раз нет, – бодренько сообщила подруга. – Мы сегодня праздник книг-путешественниц устраиваем, собираемся на работе уже в восемь утра.

– Что за праздник? – удивилась Люба. – Что-то новенькое, смотрю, придумали?

– Только название новое, а суть стара, как мир. Обмен читателей книгами. Лучше расскажи, как у тебя дела. Не соблазнила еще своего олигарха?

– Во-первых, он не олигарх, а всего лишь преуспевающий бизнесмен. Во-вторых, я его не соблазняю, а просто пытаюсь заставить увидеть в себе не совсем страшную женщину.

– Формулировки не имеют значения. Главное, скажи, соблазнился он или нет? Оказывает уже знаки внимания?

– Знаешь, сначала мне показалось, что лед тронулся. Он меня даже поцеловал, по-настоящему, и после этого не плевался. Но потом оказалось, что не просто так поцеловал, а с целью маскировки. А вот вчера к нему две крашеные пигалицы пристали, и он перед ними растаял тут же. Если б не помешала, в тот же день с ними в одной постели оказался бы.

– Со всеми сразу?

– Да, сразу с двумя, он сам сказал. И вообще эту идею он временно отложил, но отказываться от нее не думает. Кто ж от такой малины откажется?

– Но ведь временно отказался от них? Значит, у тебя еще есть шанс доказать, что ты одна двоих стоишь.

– Вот этого я делать