Ингрид в действительности нравились эти хлопоты. Иногда она и сама принималась за дело, что-то готовила, взбивала, варила. Она научила девушек готовить сгущённое молоко – и так, и с сахаром – и теперь могла угощать домочадцев сливочным кремом и блинными тортами, такими, которые делались у неё на родине. Помимо того она ввела в обиход кухни множество других блюд, например картофель, птицу или рыбу, приготовленные во фритюре или жареные, также лакомства вроде пиццы, которая была для здешних мужчин угощением на один зуб, или всевозможные салаты.

Кроме того, в залив всё чаще заглядывали корабли купцов, и это понятно – они торопились распродать то, что было в трюмах, чтоб успеть сделать ещё один рейс на юг. Ингрид с удовольствием копалась в привозном террианском барахле, покупала журналы, книги, разную мелочёвку, и это кроме тканей, кружев и тесьмы. Она обзавелась отрезами портьерной ткани, сшила занавески, и это новшество так понравилось Алклете, что она позволила дочери повесить такие же во всех остальных жилых помещениях. Сорглан сперва изобразил недовольство и спросил с ехидцей:

– Тебе не кажется, Ингрид, что это всё лишняя стирка? Будешь отрывать от работы служанок, у которых и так много забот.

– Конечно. – Она передёрнула плечами. – А ещё можно одеться в шкуры, их вообще стирать не надо, так будет намного проще.

Сорглан нахмурился, но в следующий момент не выдержал и рассмеялся. Больше он не пытался возражать, тем более что по большому счёту причина казалась ему пустяковой. Комнаты со шторами действительно выглядели куда уютней, это он вынужден был признать, и убранство комнат – дело женское, мужчинам неприлично было вмешиваться в их решения.

А в следующий раз к пристани подошли три больших крутобоких торговых корабля, следовавших прямо с границы Терры. На этот раз купец вёз совсем мало товара, который может интересовать женщин, всего несколько рулонов парчи, в основном его трюмы были загружены, как он выразился, железом, да ещё было несколько рабов-мужчин. К Сорглану он зашёл в основном за водой и припасами, а ещё починиться, поскольку ему не повезло попасть в шторм. Граф без колебаний пригласил купца отдохнуть несколько дней у него.

Рабам тоже позволили сойти с кораблей, они мгновенно повалились на землю, наслаждаясь её твердостью. Ингрид подмигнула девушкам, которые были с ними, мол, несите им воды и чего-нибудь поесть, а сама, вроде бы разглядывая узор на тканях, посматривала в их сторону – легко было догадаться, что всё это её бывшие соотечественники, даже по одежде понятно.

– Ингрид, что это? – спросила Алклета дочь, и, повернув голову, она увидела в руках у матери небольшой кухонный комбайн (всё, что было в трюмах, повытаскали наружу, чтоб просушить – купец не хотел, чтоб что-то испортилось – и среди разрозненных деталей и обломков оказалось несколько предметов бытовой техники, частей чего-то, напоминающего станки, и ещё много чего).

– Это одна очень полезная штука. Полезная на кухне.

– Так, может, купим?

– А зачем? Она у нас работать не будет. Она не механическая.

– Какая?

– Ну, в смысле, не на ручной тяге.

– А какая она ещё бывает? – изумилась графиня.

Один из рабов с трудом сел. Заметно, что он борется с дурнотой.

– Мы, кажется, соотечественники, – произнес он, глядя на Ингрид.

Она кивнула и посмотрела вопросительно.

Мужчина был потрёпанный, вялый, измученный, видно, что чувствует себя отвратительно. Лет ему на вид можно было дать не больше тридцати, если присмотреться, а если не присматриваться, то и все сорок пять. Но что привлекло внимание девушки – на измазанном лице, помеченном первыми морщинами, выразительно горели ярко-синие пытливые глаза, умные и полные значения. Он явно не дурак.

– Привет. Ты откуда? – уточнила девушка. Он назвал. – Серьёзно? Моя мать там родилась.

– Вот как… Тебе, я вижу, повезло больше.

– Это только теперь я в выигрыше. Раньше было по-другому. Как тебя зовут?

– Олег. Но местные упорно называют меня Хельгом.

– Оно и понятно. Привыкай, это местный аналог… Пап! Купи этого человека, пожалуйста…

– Земляки? – уточнил, подходя, Сорглан. – Ну, пожалуй… Сколько хочешь вот за того?

Купец глянул сперва на графа, затем – на его дочь.

– Недорого возьму. Хоть он силён и молод.

– Силён, – ухмыльнулся Сорглан и по привычке принялся торговаться.

Спорили они недолго. Ингрид же стояла возле соотечественника, наливала ему молока и не сомневалась, что отец всё уладит. Мужчина, с наслаждением глотая молоко и кусочки хлеба, рассказывал, что он был одинок, ни жены, ни детей не завёл, да и не стремился.

– А что так?

– Чтоб жену завести, надо потратить уйму времени – знакомиться, ухаживать, жениться, привыкать к ней… Да как ещё притрешься, неизвестно. Времени всегда было жалко. Понимаешь, мне подошла бы такая жена, которая ничего не требует, не злится, когда я обращаю на неё мало внимания. Теперь таких не бывает.

– Так на что же тебе времени не жалко? – рассмеялась Ингрид.

Он посмотрел серьёзно.

– На работу.

– А кем ты работал?

– Я техник. Инженер. Но вообще я на работе чинил и налаживал всё, что под руку попадется. – Он огляделся и показал в сторону груды поломанного барахла. – Большую часть из этого я мог бы легко починить.

– Какой толк. – Девушка улыбнулась. – Здесь нет электричества.

– Можно сорганизовать. Насколько я понимаю, в этих краях сильные ветра и есть горные реки, да?

– Да. – Она заинтересованно подняла бровь. – Можешь собрать генератор?

– Могу попробовать. Правда, мне понадобится большая часть того, что тут есть.

– А откуда ты знаешь, что тут есть? Ты смотрел?

– Я видел, что они грузили. Так что?

Ингрид пришлось попотеть, уговаривая отца, но когда Сорглан, морщась, всё же дал разрешение, они вдвоем с Олегом (теперь уже скорее Хельгом) перерыли всю груду, из которой он извлёк целую кучу разных деталей и кусков. Граф только головой качал, но то, что было выбрано, оплатил.

– Здесь всё, что нужно?

– Не всё, но остальное, надеюсь, я смогу сделать сам, если, конечно, здесь есть из чего.

– Зачем тебе нужно всё это железо, Ингрид? – недовольно спросил Сорглан, когда торговец, получив серебро, в приподнятом настроении отправился по своим делам.

– Не мне. Хельг обещал, что сможет кое-что сконструировать из всего