– Я вот что подумала: ты ведь говорила, что ему платят мало? Так уговорила бы его сдать экзамен на госслужащего! Там в разделе вопросов на общие знания попадается то же, что и в «Интересных фактах о международных новостях».

– О-о, а ведь это мысль!

Да нет, вряд ли, думала я, поднося миску к лицу и сгребая остатки риса в рот. Оякодон оказался очень вкусным. Поразмыслив, я решила, что в этом нет ничего удивительного – компании, производящей продукты питания, полагается как следует кормить сотрудников. Я с нетерпением ждала, когда узнаю, что дадут на обед завтра, и в то же время слегка беспокоилась насчет своей новой работы, особенности которой еще не совсем уловила.

Мне отвели тесноватый, хорошо освещенный угловой кабинет на нижнем этаже. Большую часть этого этажа занимал «Музей рисового крекера» с выставленной в витринах продукцией, которую выпустила за годы своего существования компания, сведениями о ее истории и различными занимательными фактами, касающимися рисовых крекеров, – так что на этом этаже я оказалась единственным сотрудником. В этой компании не было стойки администратора, посетителей проводил внутрь охранник, господин Фукумото, а затем они в лифте поднимались на нужный им этаж. «Музей рисового крекера» располагался между холлом с лифтами и моим кабинетом, а это значило, что никто из посетителей ко мне не заглядывал, и, если не считать моих обеденных походов в производственную зону фабрики, я могла за весь день не увидеть ни души. Какое-то время от полного одиночества меня спасали периодические визиты директора – которые, как я догадалась, свидетельствовали, что я здесь все еще новенькая, – и появления сотрудника компании, отвечающего за заказ канцелярских принадлежностей, который каждый день в одно и то же время спрашивал, не нужно ли мне чего-нибудь.

Отзывы покупателей, относящиеся к упаковке, разбирала сотрудница отдела по работе с клиентами госпожа Отомо, распечатывала и вручала мне вместе с бланком ежедневного отчета. Большинство отзывов были благосклонными, но не без тревожных вкраплений. Письмо прекрасным почерком, дополненное иллюстрациями – «мне бы очень хотелось увидеть серию с изображениями цветов из сорока семи префектур Японии», – прислал отправитель, якобы писавший нам каждую неделю в течение года. Порой попадались несколько более зловещие послания: «На меня произвело неизгладимое впечатление то, какие важные темы вы выбираете. Скажите, нельзя ли мне поработать в вашей компании? Неважно, сколько у вас платят. Если бы я получил эту работу, то подготовил бы серию „Серийные убийцы“. Первым в ней стал бы Эд Гин. Вторым – Джон Уэйн Гейси. Третьим – Петер Кюртен. Четвертым…»

«За такими эффектами мы не гонимся», – сказал директор. Госпожа Отомо была того же мнения, как и другие сотрудники, с которыми я обедала. Разумеется, хорошо, если текст заставит потребителя насторожиться и даже слегка вздрогнуть, но никаких кровавых или скандальных подробностей на упаковке продукции нашей компании быть не должно.

Выслушивая эти мнения, я кивала, но не переставала думать о том, что рано или поздно обнаружу, что эти слова обернулись против меня. Сидя одна у себя в кабинете, я уже начинала чувствовать, как меня угнетают мысли о предстоящем. Еще некоторое время мои рабочие дни будут заняты списком «Интересных фактов о международных новостях», который достался мне в наследство от господина Киёта, но никаких идей для будущих серий он не оставил, поэтому, как только они закончатся, мне, видимо, придется придумывать что-нибудь свое.

В тот день я написала тексты для № 91: «Йозеф (Зепп) Блаттер», № 92: «Эдвард Сноуден», № 93: «Тунгусский феномен», № 94: «АЭС Вермонт Янки» и № 95: «Малала». Объем каждого должен был составлять сорок пять – пятьдесят слов. По любым меркам это немного, и вполне простительно считать, что текст такого размера можно накатать моментально, однако поставленное директором условие, что описание каждого факта должно быть удобопонятным для любого человека в возрасте «от десяти до девяноста лет», серьезно осложняло его составление. К примеру, мне очень хотелось написать, что Блаттер, президент ФИФА, был также президентом Всемирного общества друзей поясков для чулок. От такого предложения директор компании покатился со смеху, но быстро опомнился и решительно отверг его, сказав, что, по его мнению, оно приведет в ужас пожилых дам. Видимо, мысленно он сосредоточился на образе малолетнего внука и его бабушки, которые вдвоем лакомятся рисовыми крекерами. В понимании директора ребенку было десять лет, бабушке – девяносто. Со временем до меня дошло, что десятилетних детей с девяностолетними бабушками на самом деле очень мало. И я заволновалась, стоит сказать об этом директору или нет.

За обедом я завела с госпожой Тэраи и моими новообретенными сотрапезницами разговор о девяностолетней старушке с десятилетним внуком, а также о Всемирном обществе друзей поясков для чулок. Отклик, полученный мною по первому вопросу, был таков: «Если бабушка родила мать ребенка в сорок лет, а мать – в сорок один, тогда такое вполне возможно». По второму вопросу я услышала: «Людей вроде нас это вполне может рассмешить, но маленьким детям и старикам читать такое будет, скорее всего, неловко». Только одна из моих собеседниц решительно встала на защиту Всемирного общества друзей поясков для чулок, утверждая, что они должны войти в описание факта, – так сказала сотрудница на полный рабочий день госпожа Тамада, разведенная. «Вечно ей не хватает пикантных подробностей», – подтрунивали над ней остальные женщины.

В облике госпожи Тамада, которая была, пожалуй, двумя или тремя годами старше меня, и впрямь чувствовалось что-то зазывное. Три месяца назад она встречалась с охранником, господином Фукумото, тоже разведенным, но они расстались, когда было решено, что его дети переедут жить к нему. Ранее они подумывали пожениться, но, видимо, госпожа Тамада решила, что воспитывать чужих детей – совсем не то, на что она рассчитывала, и ей требуется гораздо тщательнее обдумать этот вопрос. Меня встревожило, что я оказалась посвящена в столь личные сведения, проработав на новом месте меньше недели, но мои соседки по обеденному столу сами то и дело выкладывали подробности такого рода о себе. Совсем иначе обстояло дело с госпожой Эригути, о которой я за все время работы узнала лишь то, что она училась в женском университете и состояла в клубе альпинистов.

Очевидно, в результате давней привычки обедать вместе с моим предшественником фабричные женщины, казалось, горели желанием обсуждать упаковку крекеров. Когда я призналась, что меня очень радует проявленный ими интерес, и спросила, все ли сотрудники компании относятся