Ланкмиллер раздражённо вздохнул, наблюдая, как от фонтана в середине зала к нам двинулась высокая, темноволосая женщина. И это была та самая. Та, которая вызвала у меня столько эмоций, просто засветившись по телику. Она направлялась к нам, это было видно и по весьма целенаправленной манере перемещения, и по мучительской кислой роже.

– Кэри, я не уверена, что смогу, – пробормотала ему в плечо.

Ланкмиллер ободряюще сжал руку.

– Надо поздороваться, всё-таки родственники, – по лицу его вновь скользнула тень недовольства, на этот раз даже более отчётливая. – Не прячься за меня.

Родственники? Кем же она ему приходится, интересно.

– Каждый новый вечер у тебя новая спутница, а вот ты с годами не меняешься, дорогой племянник. Познакомишь? – Голос был низкий, певучий, очень гипнотизирующий.

– Кику, – еле выдавила я, глядя в пол и разом забыв все хозяйские наставления. – Добрый вечер!

– Амалия Ланкмиллер, – она очаровательно улыбнулась, и я застыла, прикованная взглядом к ярко-красной матовой помаде, оттенявшей одновременно и бледную кожу, и густые тёмные волосы. Настолько идеально, насколько это вообще возможно. – Что ж, приятно познакомиться.

Его взгляд отличался от всех других, хоть и сложно было сказать, чем именно. Мне казалось, Кэри тоже замечает это и уже ответил на свой вопрос. Правда, спрашивать у него я не рискнула бы, учитывая градус неприязни. Что ж, теперь хотя бы ясно, откуда она взялась. Ведь, несмотря на его слова, ни разу они не родственники.

Та самая Амалия. Роковая женщина, глава «Шиффбау» и просто настоящая заноза в заднице. Картинка сошлась у меня в голове, и эффект от этого был впечатляющий. Почему дамочка вообще взяла эту фамилию, интересно. Неужто ради бренда? Хотя почему бы и нет. Наверняка Ланкмиллеры уже давно ассоциируются с качественным судостроением, так что всё только сыграло ей на пользу. Что ж, предусмотрительно. Теперь мне действительно интересно, чья возьмёт в этой их маленькой схватке.

На людях Амалия и Кэри изображали рьяно сочувствующих друг другу одиноких людей. Без тени вражды или яда какого-нибудь, зато с тоннами лицемерия сверху. Мне так муторно стало, что захотелось отойти, но Кэри решил иначе.

– Что ж, дамы, вынужден оставить вас наедине буквально на пару мгновений. Прошу меня простить.

Видимо, ему просто хотелось вежливо отделаться. А я… Я пришлась очень кстати. И о чём только с ней говорить? Всё время только улыбаться – плохой какой-то выход…

– Ну… и как тебе с ним живётся? – она изящным жестом сняла бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта.

Это был немного не тот разговор, что я ожидала. И лучше бы он не начинался вовсе.

– Я не знаю, как ответить на этот вопрос.

– Занимательно, – она улыбнулась чему-то, разглядывая искрящиеся пузырьки у себя в бокале. – Часто вы вот так появляетесь вместе?

– Первый раз сегодня.

Амалия вздохнула и подняла на меня глаза, уже намереваясь уйти. Видимо, моя манера вести светские беседы была ей не близка.

– Роуз, Роуз, куда это тебя заносит постоянно в этой жизни, – сказала так отстранённо, будто её слова вовсе не предназначались мне. Потом вежливо кивнула и обернулась спиной.

Я слишком долго соображала, что именно было не так в этой фразе. Потом до меня дошло: Амалия назвала меня по имени. По имени, которым я не представлялась. Повинуясь порыву, я уже было двинулась к ней с твёрдым намерением вернуть дамочку обратно и обо всём расспросить, но кто-то сзади вдруг с силой схватил за локоть меня, а на ухо шепнул тихим женским голосом:

– Ты ведь его наложница, верно я полагаю?

– Не наложница, а спутница, – кажется, так он меня сегодня представлял весь вечер. – И вообще, с чего бы. И чья.

Сердце упало как-то нехорошо. Я могла бы ещё пару секунд успешно прикидываться валенком, но тут случай был явно неподходящий. Длинные ногти с новой силой впились мне в руку, едва я попыталась её высвободить, и тогда мне всё-таки пришлось развернуться, чтобы встретиться с этой женщиной лицом к лицу. Рыжий. Ослепляюще-рыжий цвет волос был первым, что бросилось в глаза, и только потом я смогла рассмотреть всё остальное. Она была ещё совсем молодая, кажется, старше меня, но ненамного. Живое непостоянство в манерах и жестах не давало составить цельную картинку, поэтому я пялилась на неожиданную собеседницу несколько секунд, не говоря ни слова, и тогда она снова взяла инициативу на себя.

– Я вот обладаю другой информацией. Да ты не бойся, я доверенное лицо, никому не скажу. Но мне стало скучно, и Кэри позволил с тобой развлечься, – она хитренько улыбнулась, в странной манере закидывая голову чуть назад, обнажая шею.

– Так уж и позволил, – буркнула я, делая миллиметровый шажок в сторону.

Стискивают предплечье, а болит всё тело, кажется.

– Ну почему же, я действительно ей позволил, – хозяин за спиной вырос моментально, будто кто-то для этого секунду назад специально в ладоши хлопнул. – Кику, сделай милость, прояви чуточку вежливости. Это Алисия, моя сестра.

– Такое ощущение, что это не светский вечер, а парад твоих родственников. И каждому из них ты готов отдать меня на растерзание, – процедила я, глядя исподлобья на него, как на предателя – предатель он и есть, – я все ещё безуспешно пытаясь освободить свою руку.

Только что отдал меня… попользоваться? Хорош, ничего не скажешь. Спасибо, хоть не мужику.

Алисия, пока тянула меня за руку из зала и вдоль по душному полутёмному коридору, трещала без умолку, к счастью, не слишком громко.

– Ты у нас недавно появилась? Да? А так вообще ты откуда? Не была наложницей? Официанткой работала? А где? – На большинство заданных вопросов она успешно отвечала и сама, и выходило из этого что-то вроде монолога в лицах.

Кажется, пристрастие к туалетной эротике – в некотором роде дело семейное, потому наш казавшийся долгим путь вдоль по коридору окончился уборной. Я тяжело вздохнула, оглядывая умывальники и гигантские панорамные зеркала. Здесь не воняло хлоркой, как утром в туалете медцентра, но кто в принципе находит эротичным обжиматься в таких местах, всё ещё оставалось мне непонятным.

Пока я размышляла в таком отвлечённом ключе, оказалась затянута в кабинку. Она была намного просторней, чем там, в больнице, соответственно, больше раздолья давала для эротических фантазий, в буйности которых я особо не сомневалась.

– Ну, может, покажешь мне, что умеешь? – мурлыкнула Алисия, притираясь ближе.

– Я ничего не умею, – вжалась в стенку кабинки, не слишком уж и прочную, почти полностью уверенная, что от Ланкмиллера мне влетит за это по первое число, ведь то, что я умею, не слишком подходит его сестре.

– Не знаешь, как доставить удовольствие девушке? Ты же сама девушка! А как же страсть?

– Да вы мне даже не нравитесь, – в полном смущении проскрипела я, с лихорадочной надеждой оглядываясь на дверь, будто, если бы она открылась сейчас, это бы как-то спасло ситуацию.