и даже угрожал ему, вторая – это люди, которым смерть убиенного приносит ту или иную выгоду. За прошедшие пять дней я видел всего двух человек, которые могли бы иметь мотивы к совершению смертоубийства Ивана Христофоровича. Это купец Александр Владимирович Волков, чья сделка по покупке суконной фабрики была перебита господином Папасовым, и отставной полковник, а теперь управляющий Андрей Владимирович Плещеев. В его глазах не раз читались обида на хозяина и немой укор. Если бы Иван Христофорович заявил на допросе в Казани, что не имеет к сделке прямого отношения, то именно господину Плещееву пришлось бы отвечать за покупку негодной муки. Теперь господина Папасова нет, и управляющий может заявить, что выполнял указания своего хозяина, а сам – ни при чём.

Дарья принесла Ардашеву еду, графин с водкой и наполнила ему рюмку. Клим едва успел взять нож и вилку, как вдова проронила:

– В уголовных романах часто употребляют слово «алиби». Оно означает нахождение подозреваемого в момент убийства совершенно в другом месте. Управляющий покинул Ораниенбаум и не мог прийти к моему мужу в кабинет с образцами тканей, изготовленных на английских станках.

– Ну почему же? – усомнился Ардашев. – Можно купить билет из Ораниенбаума в столицу, а приехав туда, также взять билет до Нижнего Новгорода[59], но потом вернуться обратно в Ораниенбаум, загримироваться и явиться в контору под видом коммивояжёра либо послать сообщника.

– А как же восковая голова? – усомнилась Ксения. – Андрей Владимирович просто не успел бы её вылепить в силу своей занятости. Получается, он должен был её возить с собой, следуя из Казани в Ораниенбаум и обратно не один раз? И фабрику поджечь он тоже не мог, как и забастовку устроить. А письмо, присланный гроб, подброшенная газета, пожар на заводе и украденный сак?

– Письмо и навело меня на мысль о его возможной причастности. Почерк анонима, как выяснилось, очень похож на руку управляющего. Насчёт того что голову нужно каждый раз возить из одного города в другой – тоже не проблема. Её можно пересылать по почте до востребования на своё имя. Что касается поджога – тут всё проще простого. Как я уже объяснял, было совсем не обязательно сразу же устраивать пожар. Способ совершения преступления предполагал возгорание через определенный промежуток времени… Также ничто не мешало Плещееву преодолеть восемь вёрст морем и, оказавшись в Кронштадте, прислать восковую голову. Он же не здесь, не на даче жил, а в городе, на съёмной комнате. Служащие похоронной конторы, доставившие гроб, не видели Плещеева, потому и не опознали. Они только сказали Ивану Христофоровичу, что заказчик был чем-то похож на него самого. Согласитесь, несмотря на разницу в возрасте, у них есть общие черты. Что касается украденного сака, то это просто удачный случай. Вы, Ксения, так увлеклись подброшенным письмом, что грех было его не утащить.

– Вы забыли одну деталь, Клим Пантелеевич, – опять вмешалась вдова. – Обратный адрес на посылке был написан рукой моего мужа, то есть его почерк подделали. Преступник с таким же успехом мог изобразить и манеру письма Андрея Владимировича. Я не верю в его виновность.

– А я на этом и не настаиваю. Если Двойник – хороший художник, то для него это не составит особого труда. Расследование возможного убийства Ивана Христофоровича ещё осложняется тем, что пойти на тяжкое преступление – смертоубийство – мог один человек, а устроить забастовку на заводе и пожар – другой, отослать посылку с восковой головой, прислать гроб, подбросить «Петербургскую газету» и анонимное письмо и, наконец, украсть сак – мог третий злоумышленник. Хотя ничто не мешает и всё перечисленное сотворить одному мерзавцу или преступной компании из трёх-четырёх злодеев, объединённых одним общим мотивом, – жаждой мести.

– Мы вас совсем заболтали, – вздохнула Ксения. – Еда стынет. Давайте помянем папу. – Она глянул на горничную. – Дарья, садись за стол, не стесняйся.

Присутствующие выпили, Клим начал закусывать. Молчание вновь нарушила вдова:

– Если возвратиться к обсуждению второй группы людей, которым может быть выгодна смерть моего мужа, то перво-наперво на ум приходит кронштадтский купец Сидоров.

– Вряд ли он догадывался о плане отца, – заметила Ксения. – А что теперь делать с его векселями?

– Если вы не собираетесь исполнять замысел Ивана Христофоровича, то проще предъявить ему векселя к оплате и договориться о приемлемой для него сумме выкупа, которая бы устроила и вас, – посоветовал Ардашев.

– О, Ксюша, вижу ты уже подумываешь, как распорядиться всеми капиталами, да? Ты же у нас, наверное, самая богатая наследница, миллионерша, – едко вымолвила Елена Константиновна и добавила: – Если бы я не знала, как ты любишь отца, то ты бы первой попала в число тех подозреваемых, кому выгодна его смерть.

– Как ты можешь такое говорит? Как тебе не стыдно? – проговорила девушка с дрожащими от негодования губами.

– Успокойся, милочка, я не хотела тебя обидеть. Мы обсуждаем разные гипотезы. Потому не стоит принимать мои слова так близко к сердцу, – с лукавой улыбкой парировала вдова.

– А разве тебе смерть отца не открывает возможность открыто встречаться с Плещеевым? Теперь можно не прятаться по углам. Не врать, что ты поехала по магазинам, когда на самом деле была у него на квартире, да? – сдвинув брови, выпалила Ксения.

– Не говори глупостей. Андрей Владимирович – порядочный человек, честно служивший всем нам. Он не мог убить моего мужа. И у меня с ним ничего не было. И уличать меня в неверности ты не имеешь права, и особенно в присутствии посторонних людей.

– У меня много дел на кухне. Спасибо, что пригласили помянуть Ивана Христофоровича, – пролепетала горничная и поспешно скрылась в доме.

– Пожалуй, я тоже пойду, – поднимаясь, выговорил Клим. – Завтра с утра поеду в столицу. Как только получу результат лабораторного исследования, сразу же вернусь и всё вам расскажу.

– И мне пора, – сказала Ксения.

Вдова ничего не ответила. Она осталась сидеть за столом, размышляя о том, что принесёт ей новый отрезок жизни без богатого и доброго спутника, которого так легко было обманывать.

Глава 15. Санкт-Петербург – Ораниенбаум

I

Дорога в Санкт-Петербург показалось Ардашеву нестерпимо долгой. Смерть Папасова отдалила студента от поиска злоумышленника. Клим собирался выяснить у фабриканта несколько важных моментов, которые, по мнению студента, могли помочь распознать преступника. Но события развивались настолько стремительно, что он не успел этого сделать. Если лабораторное исследование покажет, что ткань в коробке была обычной, а пятна на образцах не могли привести к смерти при касании, то тогда не было никакого смысла