перед покойным. От квадратиков ткани исходит какой-то странный запах то ли чеснока, то ли рыбы. Вдохнув его, я чуть было не потерял сознание. На пальцах правой руки покойного есть жёлтые следы, будто от химиката. Отсюда можно предположить, что материал пропитан сильнодействующим ядом, убивающим человека при прикосновении к нему. Если это подтвердится, то убийцей является коммивояжёр, торговавший английскими ткацкими станками и ожидавший встречи с Иваном Христофоровичем. Несколько часов назад он о нём упоминал. А что, если именно этот человек прислал восковую голову и гроб? И он же подбросил горничной «Петербургскую газету», а сегодня украл у нас сак с той же злополучной головой и подослал мальчишку с письмом, адресованным Ксении?

– О каком мальчишке и письме идёт речь? – наморщив лоб спросил полицейский. – Мне кажется, ранее мне об этом не говорили.

– Это случилось сегодня до того, как вы принесли повестку.

Полицейский вздохнул, но промолчал.

– Предлагаю подвергнуть содержимое деревянной коробочки химическому анализу и поставить на разрешение эксперта три вопроса: во-первых, является ли пропитка тканей ядовитой? В случае положительного ответа на первый вопрос возникает второй: каков состав яда? И третий вопрос тоже находится в прямой зависимости от ответа на первый: могло ли касание материи любой частью рук вызвать смерть Папасова?

– Позволю себе заметить, господин студент, что за четверть века мне не встречались какие-либо яды, убивающие человека при прикосновении к ним, а не в результате приёма внутрь.

– Елена Константиновна, господа, – обратился к присутствующим Ардашев, – я не хочу ни с кем спорить и предлагаю следующее решение проблемы: мы укупориваем коробку с образцами тканей как вещественное доказательство, после чего я везу её в химическую лабораторию Императорского университета. Поверьте, там мне не откажут в анализе её содержимого и проведении химической экспертизы. На это уйдёт всего один день. Вопросы, которые надобно поставить эксперту, мы уже обсудили. Тем временем прямо сегодня прозектор сделает вскрытие и к завтрашнему дню подготовит письменное заключение. А уже послезавтра я получу ответы на вопросы химической экспертизы образцов тканей, лежащих в коробке. Если я увижу, что мои предположения оправдались, то я тотчас обращусь к тому судебному следователю в столице, в ведении которого находится ваш безуездный город. Надеюсь, в полицейском управлении мне дадут его данные, и мы со следователем приедем в Ораниенбаум, чтобы он на месте принял решение о возбуждении уголовного дела и решил судьбу останков покойного. Если же экспертное заключение покажет мою ошибку, то я сразу вернусь сюда и ознакомлю вас с ним. Тогда судебный следователь будет не нужен. Тело выдадут без промедления. Любой из вариантов не займёт более трёх дней. Главное, Елена Константиновна, вас будет некому и не в чём упрекнуть.

Вдова медлила.

– Лена, я прошу тебя – соглашайся, – прошептала Ксения.

Папасова посмотрела на помощника пристава и спросила:

– То, о чём говорил Клим Пантелеевич, возможно?

– Думаю, да, – кивнул тот, – но всё будет зависеть от скорости проведения химической экспертизы и согласия судебного следователя сразу же поехать к нам, а не тогда, когда ему заблагорассудиться. Со своей стороны я никаких препятствий не вижу. А что касается лабораторного исследования в Императорском университете, то мы дадим господину студенту соответствующее предписание о том, что оно проводится согласно процедуре полицейского дознания, поскольку частные лица не имеют права заниматься ни дознанием, ни расследованием. Ну и вопросы эксперту распишем точнее.

– Буду вам крайне признателен, – кивнул Ардашев.

– Хорошо, я согласна, – уступила Елена Константиновна.

– Тогда займёмся делами, – распорядился полицейский. – Вам, госпожа Папасова, в любом случае придётся подать прошение на имя полицмейстера о вскрытии. Олимпий Панкратович составит акт первоначального осмотра трупа, вызовет санитаров и доставит покойного в мертвецкую. Я же укупорю предполагаемое вещественное доказательство, после чего мы с господином студентом проедем в полицейское управление для составления соответствующих бумаг, с тем чтобы с первым завтрашним поездом, – служитель закона взглянул на Клима, – он мог отправиться в столицу. Что поделаешь, все наши шаги печальные, но необходимые. Примите ещё раз мои глубочайшие соболезнования.

II

Клим возвратился на дачу. Елена Константиновна, Ксения и горничная сидели на веранде. Перед ними стояла бутылка белого сухого шато-икем. До Клима донесся разговор:

– Надо же, такая цена за бутылку вина? Четыре с полтиной! Мой недельный заработок.

– Глупая ты, Дашка, – усмехнулась вдова, сидя спиной к дорожке. – Понять не можешь, что один раз живём. Надо учиться себя уважать. Пей и наслаждайся.

– Ой, да за мной столько ухажёров бегает!.. Попрошу – купят.

– Не просить их надо, а приказывать. Тебе твоя красота Богом дана.

– Да о чём вы говорите? – возмутилась Ксения. – Ещё несколько часов назад папа сидел на этом месте, а теперь его нет.

Клим, держа в руках свёрток, зашёл на веранду. Все повернулись к нему.

– Только что закончили. В полицейском управлении всего одна пишущая машинка. Ждал, пока отстучат депешу. Завтра с утра еду в Санкт-Петербург. Проведём химическое исследование.

– Садитесь, Клим Пантелеевич, – пригласила вдова. – Иван собирался роскошный ужин закатить. Кухарка с Дарьей старались, а получились поминки. Там утка запечённая, дичь, фаршированная рыба, картофель, салаты, грибы… водка, коньяк, вино? Чего желаете?

– Честно говоря, я так устал, что мне всё равно. Немного картофеля, кусочек утки, можно грибы или малосольный огурец, а за помин души Ивана Христофоровича я бы выпил водки.

– Дарья, слыхала?

– Я поняла, барыня. Сейчас принесу…

– Если бы я был писателем и захотел бы написать рассказ про сегодняшние события, я бы дал ему одно название – «Сумасшедший, печальный день». Столько всего вместилось в эти часы, что время точно пружина сжалось до предела, а потом сорвалось, унеся в небытие человеческую жизнь. События менялись со скоростью сновидений. Утром мы разговаривали со скульптором, украшавшим дачу, потом отправились в Петергоф и там беседовали с мастером восковых фигур в паноптикуме, а уже на вокзале Ксении подбросили письмо и украли сак, потом на дачу явился помощник пристава с повесткой из Казани и наступил самый трагичный финал, который только можно было представить, – смерть Ивана Христофоровича.

– Вы считаете, что моего мужа убили? – спросила Папасова.

– Пока нет результатов химической экспертизы, я не могу утверждать определённо. Но, исходя из событий последних пяти дней, можно предположить, что произошло убийство.

– Тогда возникает следующий вопрос: кто убийца?

– Любое злодеяние совершается при наличии мотива, основанного на негативном отношении одного человеку к другому в форме личной неприязни. Она может выражаться в корысти, ненависти, мести, ревности, зависти… Обычно подозрения падают на две группы лиц: первая – это те, кто не скрывал отрицательного отношения к покойному