Шрифт:
Закладка:
Мужчины пожали друг руку руки, и Денни с Фредди поспешили к выходу, явно не желая больше оставаться в этом странном заведении, заставленном чучелами животных и вещественными призраками прошлого.
Эсси тоже повернулась, чтобы последовать за ними, но увидела, как Герти, нахмурив лоб, стоит возле полки, пытаясь собрать воедино фрагменты терракотовой вазы с резным рисунком, словно это хитрая головоломка.
— Ох, я уже почти отказался от этой римской вещицы. Мальчик примерно того же возраста принес мне ее с ближайшей стройки, там, где раскапывают берега старого Уолбрука, — антиквар указал на полку с терракотовой посудой.
Ваза, что держала в руках Герти, по форме походила на оленя, правда, с отломленными рогами.
— Я склеиваю их с помощью смеси красной охры с пчелиным воском. Вот представь себе древний Лондиний — оживленный город, раскинувшийся между двумя холмами, с красными черепичными крышами и рыночной площадью в центре. Мне нравится представлять себе римскую девушку, идущую за водой к Темзе.
Антиквар взял из рук Герти полуразрушенную вазу, но она, казалось, забыла, что они пришли сюда по делу, и, похоже, воспринимала ломбард как нечто вроде музея.
— Поразительно! — продолжал мистер Лоуренс. — Вот такая же девочка, как ты, могла жить со своей семьей в крошечном переулке рядом с Уолбруком. И на заднем дворе у них паслись свиньи и куры.
Эсси живо представила себя на таком дворе.
— Большую часть своего времени девочка, скорее всего, проводила бы на рынке, помогая своей семье. Потому что ее родители были, ну, например, кожевниками и шили вот такие сандалии. — И он поднял с полки почерневшую сандалию. — А может, они расписывали мозаичную плитку или, если у них была печь, изготавливали глиняную посуду — занимались гончарным делом, — антиквар указал на ряд терракотовых горшков. — Но каким бы ни было их ремесло, к концу дня они собирались дома. Девочка, скорее всего, садилась за шитье или что-нибудь заштопать, а мальчики, сбегав за водой, начнут умываться. Мать будет готовить жаркое в терракотовой плошке, возможно, это будет зайчатина с пшеничным зерном. Без сомнения, на рынке есть торговцы специями, так что если семья может позволить себе восточные пряности, то жаркое будет приправлено перцем, корицей или имбирем. Или же к мясу мать приготовит соус из фиников, чернослива и терна.
Эсси почувствовала, как у нее заурчало в животе, и Флора прижалась к ней. Жизнь в римские времена казалась намного привлекательнее, чем в настоящем.
— В углу их основной комнаты обычно стояли глиняные сосуды, наполненные оливковым маслом, красным вином или гарумом.
— Что еще за гарум? — спросила Мегги.
— Соус из тухлых рыбьих потрохов, — ответил мистер Лоуренс, что вызвало у Мегги легкий позыв тошноты.
Эсси услышала, как у нее за спиной хихикнул Денни.
— А это, — антиквар показал всем кусок терракотовой вазы, взятой у Герти, — было важной частью их жизни. Подумайте только, сколько рук повидал этот сосуд! А потом еще больше ног прошло над ним, пока он лежал в лондонском болоте.
Затем мистер Лоуренс перевел внимание ребят на глиняный ком с выпавшими из него украшениями и продолжил свою лекцию:
— Каждая вещь, что попадает сюда, рассказывает мне еще больше о жизни в Лондоне. Но это не просто часть истории нашего города, дитя, каждый предмет — это история человека. Как он приобрел эту вещь? Как пользовался ею? Что она значила для него — как изменила его жизнь?
Эсси улыбнулась и посмотрела на заставленное окно, как через все препоны просачивается солнечный свет, и почувствовала, как он согревает ей руки.
— Вы все можете приходить сюда, когда пожелаете. Я по субботам всегда здесь.
В следующую субботу состоялась школьная экскурсия в парк Гринвичской обсерватории. Дети в своих лучших воскресных нарядах собрались парами на пристани в Саутуарке, дожидаясь посадки на паром. Пестрая ватага радостно щебетала, несмотря на слишком легкие, не по погоде, платьица, разномастные стоптанные ботинки и пахнущие сарсапарелью косы. Оказавшись на борту, дети выстроились на носу парома и, дрожа от прохлады густого утреннего тумана, встречали возгласами каждую городскую достопримечательность, мимо которой шел паром до самого Гринвича.
— Тауэрский мост!
— Вестминстер! — первой прокричала Флора и закашлялась.
Герти сидела, прислонившись спиной к рубке, и рисовала в своем заветном блокноте панораму города, проступающую сквозь туман и дымку промышленного смога. На ее рисунке город выглядел более мрачным и причудливым. Эсси же пыталась представить себе, каково это, плыть вот так по Темзе, минуя Лондон, выйти в океан и дальше, заходя в дальние порты, увидеть другие города, другие страны.
Прибыв в Гринвич, дети сошли с парома, и их повели по причалу мимо торговца креветками, который жарил их на шипящей сковороде, установленной прямо на винной бочке. Полуголодные дети тянулись носами за соблазнительными запахами все время, пока мисс Барнс уводила их с пристани к воротам морского колледжа, ведущим в парк. Мистер Мортон отвесил звонкий подзатыльник мальчишке, которому краснощекий торговец сунул жареную креветку, и тот проглотил ее, почти не жуя.
— Дети, вы пойдете дальше с мисс Барнс прямиком в парк. А у нас с отцом Макгуайером назначена встреча, но если мы узнаем, что кто-то из вас плохо себя вел… — и он перевел взгляд на провинившегося мальчугана, почесывающего затылок.
Дети дружно вздохнули. Никто из них не хотел сегодня получить линейкой или ремнем.
Мисс Барнс достала из кармана пальто часы, глянула на циферблат и, подхватив Герти и Эсси под локти, обратилась ко всем остальным детям:
— Бегом за мной! Я хочу вам кое-что показать.
Эсси успела схватить близняшек за руки, когда мисс Барнс повлекла их по дорожке с указателем Королевской обсерватории. Дорожка поднималась по крутому холму среди развесистых дубов и лип. И только завернув за крутой поворот, все увидели впереди знаменитый купол и красный шар точного времени на башне знаменитого Флемстид-хаус.
Мисс Барнс снова посмотрела на часы.
— Так, поторопитесь! Все встаньте вот здесь, — она выстроила класс вдоль высокой каменной стены, и Эсси сквозь ткань платья ощутила тепло нагревшихся на солнце камней.
— И теперь смотрите! — скомандовала мисс Барнс, указывая на гигантский красный шар, который стал медленно подниматься на шпиле к указателю четырех сторон света.
И вдруг шар сорвался и рухнул по шпилю обратно на прежнее место. Мегги и Флора радостно воскликнули, а мисс Барнс показала всем свои часы:
— Ровно час дня по Гринвичу, — объявила она. — Я прихожу сюда каждый год, чтобы проверить, как работают мои старые часы.
Эсси повернулась и посмотрела вниз на Темзу, представляя, как моряки, лодочники, да и все лондонцы сверяют свои часы с красным шаром. Все: и те, кто работал в городе, и кто приезжал и приплывал сюда, привозя различные товары из дальних стран, все были связаны с ними. Она вновь перевела взгляд на величественное здание обсерватории, на знаменитый красный шар и попыталась представить себе, как от этой точки разбегаются по всему земному шару линии, пронизывая все континенты, словно черные нити, — то были линии меридианов.
