— Я собираюсь начать с дома Хью, — взяв его ключи, я направляюсь к двери. — Возможно, там я найду ответ.

Даже если это не так, Блейк расскажет мне, что, черт возьми, она скрывает.

Глава 17

Блейк

— Где ты его взяла, Хана? — Голубые глаза сестры медленно открываются, и она хмуро смотрит на меня.

— Который час? — отталкивая подушку, она достает свой телефон.

— Пора вставать и начинать говорить мне правду. Не могу поверить, что я думала, что ты изменилась.

Ворвавшись в дом прошлой ночью, я сразу же отправилась в пустую комнату сестры и начала обыск. Я выдвинула каждый ящик в ее комоде с бельем, обыскала пространство между ящиками, а также содержимое. Ничего.

Я открыла и осмотрела каждую емкость в ее косметичке и футляре для туалетных принадлежностей. Открыла все книги, встряхнула их так, что закладки и засушенные цветы высыпались на стол. Я не нашла ни наркотиков, ни атрибутики, поэтому сидела на ее кровати, кипя от злости, ожидая ее появления.

Наконец, когда после полуночи ее все еще не было дома, я сдалась и пошла в свою комнату, где несколько раз ударила кулаком по подушке, представляя, что это он. Затем я прижала ее к груди и обняла, когда злые слезы потекли по моим щекам.

Как он смеет быть прав? Как она смеет заставлять его быть правым? Я выгляжу как чертова дура. Спустя долгое время сон отвлек меня от боли и разочарования.

Теперь я чувствую себя разбитой и неуверенной. Я устала нести это бремя в одиночку. Меня бесит, что Хатч осуждает мою сестру, и раздражает, что он может быть прав.

В любом случае, я не позволю ей сделать это снова. Я все еще пытаюсь потушить ее последний пожар.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — Хана откидывается на спинку кровати. — Уходи и дай мне поспать.

— Хатч сказал, что два дня назад ты гуляла с Трипом. Он сказал, что ты была под кайфом. Это правда?

Хана хмурит темные брови, и подносит большой палец ко рту, покусывая кутикулу.

— Я видела Хатча две ночи назад?

Потянувшись, я хватаю ее за руку и опускаю к ней на колени.

— Мы ужинаем у него дома каждый вечер, с тех пор как приехали сюда.

Хана надувает розовые губки, и отводит глаза к окну.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Кто дал тебе наркотики? Это был Трип?

— Я не помню, — она отодвигается от меня, натягивая одеяла на плечи.

Я совсем не в настроении для этого. Взяв ее за плечо, я притягиваю ее к себе лицом.

— Ты не можешь продолжать в том же духе, Хана. Ты должна взять на себя ответственность за свою жизнь и начать вести себя как взрослая.

— Что это значит? Строишь из себя взрослую, — повышается голос Хана. — Кому какое дело до того, что я делаю?

— Мне не все равно. Я хочу, чтобы в твоей жизни был смысл. У тебя есть таланты. Найди способ использовать их, чтобы внести свой вклад или хотя бы обрести счастье.

— Именно это я и пытаюсь сделать. Что ты делаешь?

У меня болит голова. Сердце болит, и я так устала.

— Ты понятия не имеешь, что я делаю.

— Ты понятие не имеешь чем я занимаюсь, — она снова отворачивается, и я больше не тяну ее назад и не пытаюсь вступить в бой.

Мне нет смысла защищать ее.

Выйдя из комнаты, я иду по коридору в главный дом. Я так устала, и мне не на кого опереться. Я потеряла единственного человека, к которому могла бы обратиться за помощью. Теперь я стою перед крайним сроком шантажа и вполне реальной возможностью того, что моей сестре никогда не станет лучше.

Я не готова сдаваться, но эта боль в моей груди такая сильная.

Потирая рукой лоб, я уже подумываю вернуться в постель, когда вижу, что в кабинете дяди Хью горит свет. Я морщу лоб, и до меня доносятся низкие мужские голоса. Надежда сжимает мою грудь, и я перехожу на короткую рысь.

Возможно ли это — он вернулся? О Боже, это именно та помощь, которая мне нужна. Я заворачиваю за угол и резко останавливаюсь, лед заменяет надежду в моих венах.

— Здесь только юридические книги и классика в кожаном переплете, — Трип прислоняется к столу, держа в руках экземпляр «Больших надежд». — Ты зря тратишь время. Привет, Би.

— Трип, — я задыхаюсь от пробежки. — Что ты здесь делаешь? Где Норрис?

— Мы сами вошли, — Грег смотрит на меня так, что мое сердце начинает биться быстрее.

— Зачем? — я перевожу взгляд с него на Трипа, который расплывается в своей обычной улыбке.

— Просто ищу книгу. Какая у тебя любимая книга у Диккенса? — выгибает бровь Трип. — Мне нравится та, что про Пипа. Он узнает, что его благодетель — заключенный.

— У меня нет любимой. — Вечеринка жалости, поглощающая мой разум, исчезла, и я снова стала плохой сукой, которая защищает свою семью. — Вам нельзя здесь находиться. Это личный кабинет моего дяди.

Грег встает между нами, и его тон становится резким.

— Скажи мне, Блейк, еще раз, где твой дядя?

— Я же сказала, он навещает друзей.

— И все же он пригласил вас с Ханой сюда в гости. Зачем ему это делать, если он планировал уехать?

— Возможно, мы перепутали наши даты.

— Я так не думаю. — Грег подходит ближе, и его черные глаза впиваются в мои.

Я не знаю, что он ищет, но шрам над бровью напоминает мне, что хулиганы меня не пугают.

— Мне все равно, что ты думаешь.

Трип встает, но Грег не двигается с места. Его глаза переходят с моего лица на неопрятный стол моего дяди и снова на меня, прежде чем он моргает.

— У твоего дяди есть кое-что, что принадлежит мне.

Вздернув подбородок, я пытаюсь думать.

— Мой дядя вообще тебя знает?

— Хороший вопрос, — он выжидающе смотрит на меня, и кожа на моей шее напрягается.

— Ты думаешь, я понимаю, о чем ты говоришь?

— Понимаешь?

Рассмеявшись, я качаю головой.

— Это чушь собачья. Скажи мне, что ты ищешь, и, возможно, Норрис поможет нам это найти.

— Я не буду разговаривать с Норрисом.

Трип прерывает его со своей обычной беззаботностью.

— Вот загадка, которую я хочу разгадать. Что у тебя с этим здоровяком? Как давно это происходит?

Я моргаю, отводя взгляд от настойчивого взгляда Грега.

— С Хатчем ничего не происходит. Он друг моего