замуж? – спросила Мирослава.

– Почему вы так удивляетесь? – усмехнулась Крошина.

– Извините, – обронила детектив и продолжила рассматривать удивившие её фотографии.

На них Крошина была в роскошном белом платье и белой же кружевной шляпке, кокетливо возлежавшей на её пышной причёске.

Рядом с тем парнем, что стоял рядом с Крошиной в костюме жениха на свадебной фотографии, Виталий Кукушкин казался бледной тенью. На этот раз Крошиной удалось отхватить воистину музейный экспонат.

– Если не секрет, как зовут вашего жениха, вернее, теперь уже мужа? – спросила Мирослава.

– Леонид Савельевич Тропинин. Он химик.

– Химик?

– Да! Почему вас это удивляет?

– Не то чтобы удивляет, – протянула Мирослава, пытаясь подобрать слова для мужа Крошиной, – просто…

– Успокойтесь! Мой муж не жигало и не альфонс! Я же вам сказала, что он химик. И весь погружён в науку!

– Где же вы с ним познакомились?

– На симпозиуме! Вас удовлетворит такой ответ?

– Отчасти.

– Ага. Хотите знать, как я туда попала?

– Не откажусь получить от вас эту информацию.

– Меня пригласила с собой моя подруга! Она фармацевт. Готовится выпустить новую линию лекарств. Слышали, наверное, про импортозамещение?

Мирослава кивнула.

– Так вот, с Лёней они сотрудничают.

– Вам повезло! – искренне вырвалось у Мирославы.

– Спасибо, – на этот раз мягко улыбнулась Крошина, – я тоже так считаю. – И спросила, продолжая дружелюбно улыбаться: – Теперь вы от меня отстанете?

– Отстану, – пообещала Мирослава, шутливо прикладывая руку к груди, – ответьте мне ещё только на один вопрос.

– На какой именно? – приподняла брови хозяйка обувного бутика.

– Ольга Александровна! Виталий Кукушкин мог убить свою любовницу?

– Очень хочется сказать «да», – призналась Крошина, – но не буду брать грех на душу. Нет, Виталий не мог убить.

– Даже ради больших денег?

– Вообще не мог! Он муху-то боялся прихлопнуть газетой.

– Однако ради денег он бросил вас, – нехотя напомнила Мирослава.

– Одно дело – бросить, и совсем другое – убить, – стояла на своём Крошина, – я же вам говорю, он даже насекомое не мог лишить жизни.

– Ему надо примкнуть к зоозащитникам, – мрачно пошутила детектив.

– Что вы?! – сделала большие глаза Крошина. – Они сейчас такие агрессивные, что Виталик от одного их вида может лишиться чувств.

– Что, до такой степени впечатлительный?

– Представьте себе! И всё-таки хорошо, что Лида увела его у меня, – искренне проговорила Крошина.

– Я тоже так считаю, – согласилась Мирослава. – Спасибо за то, что уделили мне внимание.

– Не за что. А вы что, уже уходите?

– Да.

– Неужели вам не хочется взглянуть на наши туфельки? – удивилась хозяйка «Пустячка-каблучка».

– Как-нибудь в другой раз, – улыбнулась Мирослава.

– Что ж, не смею задерживать. Заходите, буду рада вас видеть.

– Спасибо, Ольга Александровна.

– Только у меня к вам одна небольшая просьба.

– Какая?

– Не оставите ли вы мне свою визитку? – и, увидев вопросительный взгляд детектива, поторопилась объяснить: – Так, на всякий случай.

– Оставлю, почему бы и не оставить, – ответила Мирослава и положила на стол Крошиной пластиковый прямоугольник.

– Ой, спасибо вам большое! – вспыхнула та.

– Не за что.

Глава 17

Морис встретил Мирославу на кухне.

– Вы как раз поспели к обеду. Проголодались?

– Это смотря чем будешь кормить, – пошутила она.

– Значит, не очень проголодалась, – доверительно сообщил Миндаугас коту, сидевшему на окне и внимательно следившему за тушившейся в сотейнике куриной печенью.

– Шура не звонил? – спросила Мирослава.

– Нет. – А когда она утащила пирожок из-под салфетки, накрывающей блюдо на столе, строго одёрнул: – Не кусочничайте!

– Извини. Я только один. – И чтобы задобрить его, тут же сообщила: – Ольга Александровна Крошина, бывшая соперница Реваковой, не имеет отношения к её убийству.

– Почему вы так решили?

– Хозяйка «Пустячка-каблучка» вышла замуж.

– Неужели? – сделал вид, что удивился, он.

– Представь себе! И супруга она себе такого отхватила, что пальчики оближешь!

– Завидуете? – подначил он её.

– А то! – весело согласилась она.

– А чем я вам плох?

– Ты всем хорош. И я тебя ни на кого не поменяю.

– Разрешите вам не поверить, – ответил он с явно прозвучавшей в голосе грустью.

– Не разрешаю! – отрезала она.

– Тогда снимите сотейник.

– Слушаюсь, мой повелитель, – усмехнулась она, но посмотрела почему-то на кота.

За чаем они не утерпели и вернулись к разговору о расследуемом деле.

– Насколько я понял, – проговорил Морис, – у нас практически не осталось подозреваемых.

– Ну почему же, – возразила она, – при желании подозреваемых всегда можно найти.

– Уж не собираетесь ли вы заняться коллекторами из конторы «Деньги на бочку»?

– Нет, – покачала она головой, – этими ребятами занимается Наполеонов, и я не хочу путаться у него под ногами.

Морис усмехнулся, представив себе в реальности, кто у кого путается под ногами в буквальном смысле. Скорее маленький Шура под ногами высокой Мирославы. Вообразить эту путаницу наоборот было сложно и очень смешно.

– Чему ты улыбаешься? – спросила Мирослава.

– Так, ничему, – отговорился он.

– Тогда давай представим, что завещание всё-таки существует, – предложила она.

– Давайте, – охотно согласился он.

– В таком случае, если Виталий сядет, то кому достанутся деньги?

– Сыну, – неуверенно протянул он.

– В идеале – да, – кивнула она. – Но где он, этот сын, хотела бы я знать.

– Он, может быть, где-то совсем рядом, – предположил он.

– Но пока сына оставим в стороне. Предположим, он не станет претендовать на наследство Реваковой. Тогда кто ещё?

– Сестра.

– Вот! Правда, Чулкова сказала, что сестра Лидии Ильиничны, Светлана Ильинична Арзамасова, вышла повторно замуж за итальянца и живёт в Италии. Можно предположить, что она не бедствует.

– Предположить можно, – согласился Морис, – но в то же время деньги никогда лишними не бывают.

– Вынуждена с тобой согласиться, так считают многие. Но совсем мало тех, кто готов и тем более убивает из-за денег.

– Пожалуй.

– И ещё, со слов Чулковой, нам известно, что Ревакова отслеживала судьбу своих ближайших родственников. Но нам совсем неизвестно, интересовались ли они ею.

– Я склонен думать, что нет.

– Однако проверить это не мешает, – проговорила Мирослава, – и если до Светланы Ильиничны, если она действительно в Италии, дотянуться нам будет сложно, то познакомиться с её дочерью, как я думаю, не составит труда.

– С чего собираетесь начать поиски?

– Со старого домашнего адреса родителей Реваковых. Светлана Ревакова до того, как стать Арзамасовой, по словам подруги Лидии Ильиничны, оставалась жить с родителями. И если даже, выйдя замуж, она переехала, я надеюсь, в подъезде остались соседи, которым известно, куда именно.

– Светлана Ильинична теперь, по слухам, в Италии, – с улыбкой напомнил Морис, – вы забыли?

– Я помню об этом. Просто по следам переездов матери я надеюсь выйти на след дочери.

– Не проще ли обратиться к детективу, который работал на Ревакову? – спросил Миндаугас.

– Проще, – согласилась Мирослава. – Но скажи, ты бы на его месте