виду завещание в пользу Кукушкина.

– Вы что же, хотите сказать, что завещание было липовым?

– А почему нет? – пожала плечами Мирослава.

– Я не понимаю, зачем же она показала его Кукушкину…

– Проследить логическую цепочку мыслей стареющей, не блещущей особым умом женщины нелегко, но можно.

Морис посмотрел на неё вопросительно.

– Ревакова, например, могла надеяться этой бумажкой крепче привязать к себе юного любовника.

– Вы уверены, что деньги способны совершить такое чудо? – скептически спросил Морис.

– Уверена, – ответила она, – на сто процентов. И это не раз было доказано жизнью.

Миндаугас презрительно фыркнул.

– Ты судишь по себе. Ты умный, образованный, талантливый, уверенный в себе парень и без куска хлеба не останешься. Но такие, как Виталий Кукушкин, чувствуют себя абсолютно неприспособленными к самостоятельному существованию. Взросление выбрасывает их в реку событий, и они беспомощно хлопают руками вокруг себя, ища, за что бы зацепиться, чтобы не утонуть.

– Хорошо. Убедили, – ответил Морис, – но при таком раскладе Кукушкин по доброй воле ни за что бы не отцепился от Реваковой, так что Лидии Ильиничне не о чем было беспокоиться.

– В принципе, да. Но Кукушкин мог влюбиться. А любовь, как известно, сносит крышу до такой степени, что некоторые добровольно бросаются в омут с головой.

– Вы хотите сказать, что Ревакова узнала о связи своего любовника с Матроной?

– Навряд ли. Лидия Ильинична могла просто подстраховаться.

– То есть вы считаете, что Ревакова водила любовника за нос?

– Почему нет?

– Допустим. А сама тем временем разыскивала сына?

– Возможно.

– И держала на примете племянницу?

– Тоже не исключено.

– Какая занимательная история. А главное – запутанная, – вздохнул Миндаугас.

– Ничего, – оптимистично проговорила Мирослава, – распутаем, не впервой.

– Найти племянницу, как я подозреваю, не составит большого труда.

– Надеюсь.

– Но отыскать сына, не зная о нём абсолютно ничего, будет сложно, я бы даже сказал, невозможно.

– И невозможное возможно, если очень захотеть.

– Но нам неизвестна даже его фамилия. Лично я уверен, что он никакой не Реваков и носит фамилию отца.

– Я тоже так думаю, – согласилась Мирослава.

– Так как же вы собираетесь его найти?

– Есть у меня пара мыслей, – задумчиво обронила она.

– Надеетесь на детектива, который работал на Ревакову?

– Это самый лёгкий вариант, – усмехнулась Мирослава.

– Не боитесь вытащить пустышку?

– Решу это после разговора с Сапуновым. К тому же я хочу взглянуть на бывшего альфонса Реваковой. Диана Юрьевна утверждает, что он неплохо устроился и, судя по всему, взялся за ум. Но удостовериться самой мне в этом не помешает. Ещё хочу взглянуть на бывшую обладательницу Виталика Кукушкина мадам Крошину.

– Она, скорее всего, и думать о нём забыла, – проговорил Морис с иронией в голосе.

– Надеюсь, что она так и поступила для своего же собственного блага, – ответила Мирослава. – Но всё-таки мне очень хочется взглянуть на неё.

– Интересно, почему Виталик ушёл от неё к Реваковой?

– Предполагаю, что Лидия Ильинична предложила ему лучшее содержание. Денег у Реваковой было явно больше, чем у Крошиной. Всё-таки вытрясать деньги ежедневно из большого числа людей совсем не то, что продавать модную обувь.

– Скорее всего, это правда! Но это только усиливает моё отвращение к Кукушкину, – поморщился Морис.

– Мы работаем не на Кукушкина, а на его мать.

– Всё одно! – не выдержал Миндаугас. – Как говорят русские, «хоть в лоб, хоть по лбу»!

Мирослава рассмеялась.

– Ничего смешного! – возмутился Морис. – Пусть нашей клиенткой номинально является Крапивина, но в итоге мы спасаем её сына! То есть гадкого мальчишку Виталика Кукушкина.

– Как ты строг к нему, – притворно вздохнула Мирослава.

– Ладно, – отмахнулся он, – дела не поправишь, договор мы уже заключили.

– Вот именно, – продолжала иронизировать она, – ты же сам кричал: «Мать! Мать!»

– Так я же не знал.

– Никто не знал, – успокоила Волгина своего помощника, – так что не лезь в бутылку.

– Не буду, – насупившись, пообещал он. – А с Татьяной Михайловной Арзамасовой вы тоже собираетесь пообщаться?

– А как же?! – приподняла она брови.

– Всё понял!

– Что всё?

– Что у вас работы намечено выше крыши. Теперь скажите, что делать мне?

– Попытайся найти что-нибудь о Матвее Гусеве. Может, он разместил на своей странице фотографии со своей свадьбы или что-то в этом роде. Не отказалась бы я и от информации о Татьяне Арзамасовой. И погляди, нет ли статей о коллекторской конторе «Деньги на бочку».

– Это всё?

– Пока да.

За окном сиреневые сумерки медленно окрашивали воздух всё более тёмными оттенками. Вечерело… Последние отблески солнечных лучей обрисовывали листья фруктовых деревьев и, точно по тёмному зеркалу, соскальзывали вниз в траву, на землю и выложенные плиткой дорожки.

Где-то в глубине сада тихо пискнула какая-то птица, и всё стихло.

– Я бы легла сегодня пораньше спать, – сказала Мирослава и поискала глазами кота. Дона нигде не было видно.

«Наверное, не пришёл из сада», – подумала она и зевнула, прикрыв рот ладошкой.

– Что ж, ложитесь. А я пока побуду немного здесь.

Мирослава не стала спрашивать, чем он собирается заняться, просто чмокнула его в щёку и поднялась наверх в свою комнату.

Глава 16

Следующее утро Мирослава встретила хорошо выспавшейся и готовой к запланированной поездке в город.

Наслаждаясь приготовленным Морисом завтраком, она спросила:

– Морис, как ты думаешь, не пора ли мне приобрести новую пару обуви?

– Давно пора, – ответил он. – Вы ведь едете к Крошиной?

– Точно.

– Вот и подберите себе между делом в её магазине приличную обувь. Надеюсь, она не торгует абы чем? – придал он лицу невинное выражение.

Мирослава хмыкнула:

– Не знаю, не знаю. – И притворно вздохнула: – Боюсь, что кроссовок у неё точно нет.

Миндаугас поперхнулся чаем. А откашлявшись, воскликнул:

– Какие ещё кроссовки?! Вам нужно купить симпатичные «лодочки». Желательно белого цвета.

– С ума сошёл! Может, заодно и платье свадебное прикупить?

– Я только за, – ответил он.

– Не смешно. К тому же на дворе осень! – напомнила она.

– И что? Например, вы наденете белый костюм, белые лодочки, сверху белый плащ, и мы поедем в театр.

– Фу! – сказала она, – И не мечтай! А в театре я и не в белых одеждах могу наслаждаться искусством.

– Хорошо! Можно купить туфли цвета какао или золотисто-коричневые.

– Чего-то ты размечтался, – проворчала она. – Всё, на что я согласна, – темно-коричневые или чёрные.

Он замахал на неё руками и заявил:

– Я поеду с вами!

– Нет! И ещё раз нет! И вообще, успокойся, насчёт туфель я пошутила. К Крошиной я еду по делу! И никаких дамских штучек.

Он со вздохом опустился обратно на стул, с которого только что встал, уяснив, что с покупкой туфель придётся повременить.

Закончив завтрак, Мирослава положила салфетку на