Стоявшая рядом с ним Флора судорожно втянула ртом воздух.

– Господин Б!

– Я не говорю, что это правильно – ходить и превращать людей в жаб, – сказала Королева Чести, – но некоторые люди не заслуживают быть теми, кто они есть. Если бы вы знали Адольфа Булкожора в его макаронском виде, вы согласились бы, что он получил по заслугам. Конечно, это Малисия подожгла приют. Она хотела, чтобы её сестра убежала вместе с ней, но Фелисия не могла бросить остальных детей – они сгорели бы в своих постелях. Фелисия до сих пор остаётся в приюте. Вы, дети, знаете её как мисс Ваткинс. Что же до второй мисс Ваткинс… В конце концов до нас дошли вести, что она очень даже жива – Малисия переправилась через реку и обосновалась в Стране Келпов.

– Я не хочу говорить об этой женщине, – угрюмо сказал Король Кул. – Много лет я пытался забыть о том, что она сделала. Как вам это понравится – в день свадьбы! Смотреть, как твоя невеста упрыгивает от тебя на своих перепончатых ножках – плюх-плюх, и она уже в пруду. А эта ведьма просто стояла там и хохотала. Я должен был скормить её сороконожкам или запереть в самой глубокой темнице и расплавить ключ. Я не позволю, чтобы она вернулась. Не позволю! – Король с силой ударил кулаком по столу, отчего все золотые чаши и тарелки зазвенели, а все придворные подпрыгнули. – Если то, что вы говорите, правда, сэр Персиваль должен помчаться туда на всех рысях и арестовать её. Она не ускользнёт от моего гнева во второй раз.

– Она не одна, – предупредил Короля Пип. – С ней ещё Голифос. Великан со зловонным дыханием и лютыми клыками. Он её сын.

– Голифос? – нахмурился Король Кул. – Не тот ли это парень, который докучал здесь всем несколько лет назад? Пропадали вещи. Коровы. Овцы. Дети…

– Он приставал и к снергам тоже, – сказала Королева Чести. – Но Голифос был очень жаден. Он зашёл слишком далеко – до самой Солнечной бухты. Мисс Ваткинс застала его, когда он глазел на детей поверх приютской стены. Она не могла допустить неприятностей, поэтому она… уговорила Голифоса попробовать сменить рацион.

– Но… – Пип нахмурил брови, пытаясь вспомнить, что он подслушал в кухне вдовы Мелдрум. – Голифос жаловался, как ему пришлось перестать есть детей, потому что злая колдунья наложила на него зубноболезненное заклятье… – Пип умолк. Кусочки мозаики в его голове встали на свои места. – Там была ещё одна ведьма, – медленно сказал он, словно бы не доверяя собственным словам. – Но она не была злой. Это была…

– Это была мисс Ваткинс! – сказала за него Флора.

Королева Чести кивнула.

– У обеих девочек были особые таланты. Малисия всегда с удовольствием применяла свои умения, чтобы чинить зло. А Фелисия убирала свои подальше и пользовалась ими лишь в случае отчаянной нужды. Появление в приюте детоядного великана было как раз таким случаем. Фелисия приняла, как она считала, наилучшее решение. И, конечно, она не знала, – добавила Королева, – что этот конкретный великан был её племянником.

– Она могла превратить Голифоса во что угодно, но наилучшим решением было сделать его вегетарианцем? – Флора была разочарована.

– Именно после того случая, – продолжила Королева, – мисс Ваткинс заперла калитку.

– Какую калитку? – спросил Пип.

– Вы сами прошли через неё, хотя всё, что вы видели, – это расщеплённое тисовое дерево, – ответила Королева. – Как, полагаешь, вы попали в Страну Снергов? По приказу мисс Ваткинс калитка всегда заперта – чтобы два мира были отделены друг от друга. Мы, снерги, держатели ключа.

– Как можно запереть калитку, если ты её не видишь? – поинтересовалась Флора.

– Словами, – сказала Королева. – Слова – это ключ ко многим вещам. Мы редко сами проходим через калитку, и мы пообещали всегда запирать её за собой. Но один из нас… – Она посмотрела на Горбо. Тот повесил голову. – Самый умный, лучший из всех снергов… Нет, я так не думаю. Один из нас забыл её запереть.

– Я не забыл слова, – сказал Горбо с виноватым видом. – Я знаю их: