— Я тоже слышал про такое, — немного смущенно добавил Чистюля. — Вот только помните ворота в башню Карла Великого? Мы все проходили сквозь них, и разве вы не видели такую силу раньше?

— Да, было похоже на серо-золотое пламя де Медины, только гораздо чище, — согласился я.

— Я тоже так решил, — кивнул Чистюля. — Так что, если создания скверны когда-то и помогали нашим предкам, то точно не во всем.

— А что известно про руины? — я решил сменить тему разговора.

— Я слышала… — Вышка попыталась взлохматить закрученные вокруг головы косы. Те даже не шелохнулись. — Будто бы руины старой гавани — это не особое место, а настоящая гавань. В которой когда-то случилась великая битва, и ее отгородили от мира, чтобы эманации скверны не смущали тех, кто не готов с ними столкнуться.

— И какие там враги? — спросил Чистюля.

— Никаких. Я слышала, что опасность представляет само место. Пустые дома, заброшенные пирсы, запах смерти в воздухе… Заходишь и борешься со страхом столько, сколько сможешь. Говорят, больше трех суток там никто не продержался.

Девушка закончила и посмотрела на меня, ожидая решения. Что ж, новая информация действительно расставила все по своим местам. Ущелье, набитое тварями, помогало развивать чистоту и тело, а руины гавани с царящим там страхом — душу. Со стороны я бы сказал, что всем идальго не помешало бы второе, вот только я теперь разбирался в этом пути гораздо лучше.

— Ты все больше радуешь меня, ученик, — сердце нежити было мной довольно.

— А чего тут радоваться, — я только отмахнулся. — Все очевидно. Как с тем сапфиром души, что мы подарили драумолу.

— Ты подарил.

— Я запомнил твои слова на тот случай, если это когда-нибудь принесет нам пользу, — ответил я, и сердце от неожиданности подавилось новым едким комментарием.

— Так что ты понял насчет камня? — спросило оно через пару мгновений.

— Сапфир не помогал развивать душу сам по себе. Нужно было что-то, указывающее путь. И вот у меня есть лилия Капетингов, и, наверно, я смогу усилить ее в руинах. Остальные же — разве что расшатают себе нервы.

— Здесь ты прав. Но смотри шире. Будь руины столь бесполезны, стали бы о них столько болтать? Нет! А значит, кто-то все же может выжать из них что-то большее, чем ночные кошмары.

— Наследники семей грандов, — я вспомнил еще один наш разговор с сердцем. — Значит, если кто-то из них может использовать руины гавани для развития, то… Ты был прав, и высшие семьи королевства учат своих детей совсем не так, как рассказывают всем остальным.

— Кажется, ты уже извлек урок из этого дня, — сердце хмыкнуло. — Вот только вряд ли стоит рассказывать о нем директору.

— Да, это было бы опрометчиво, — согласился я.

— Счастливчик? Ну что? — Монашка ткнула меня пальцем в плечо. Что-то я действительно отвлекся.

— Идем в ущелье, — решил я. — Проверим на практике наработки Серды и Миноре, что те нам показывали. Да и просто, — я улыбнулся. — Разве вам не хотелось помахать мечом по-настоящему⁈ Чтобы не сдерживаться, а выложиться на полную! Чтобы заныли и мышцы, и чистота, и совесть!

— А совесть почему? — растерялась Пустышка.

— Потому что совести у нас нет, чтобы так измываться над собой, — я махнул рукой, задавая направление.

После активации красного ключа я чувствовал его все ярче и ярче с каждой секундой.

* * *

Вход в ущелье оказался на северном склоне горы Примеры. Как оказалось, мы могли бы и не использовать мои новые таланты, чтобы найти точку перехода.

— Ана и твои бывшие, — Монашка опять держалась рядом. — Странно, что нет де Медины.

— Посмотри, сколько следов рядом с горой, — Пустышка указала на примятую траву возле нас.

— Точно, — кивнула ее сестра. — Значит, был тут и уже прошел на ту сторону. Интересно, чего остальные тянут?

— Ключ мало показать, его еще нужно активировать, — я теперь разбирался в артефактах и понимал, с какими сложностями столкнулись остальные.

У обычного человека в такой ситуации был единственный выход — медитировать, сливаясь с чистотой, ключом и пространством вокруг. В идеале если удастся подчинить обе части перехода, то они войдут в резонанс, и путь будет открыт. Вот только быстро это не сделать… Понятно, почему застряли остальные. Непонятно, как успел де Медина. Впрочем, если сила его семьи участвовала в создании ворот, это должно было ему помочь.

— И зачем ты здесь? — Паула отвлеклась от медитации, именно она пыталась открыть проход для своего отряда.

Держится спокойно и уверенно, но интересно, каким она видит меня сейчас. С ее-то даром.

— Забыл, что живешь слишком низко для того, чтобы получить проход к настоящей силе Примеры? — насмешливо заметила Ана. Девушка стояла без дела, уступив роль ключника одному из своих идальго.

Взгляд зацепился за замершую в стороне Марию. Неподвижную словно статую. Она тоже была тут, как они и договорились тогда ночью.

— Он не забыл, просто стрелы скверны выбили из него остатки мозгов, — еще одна реплика.

Я медленно повернул голову на голос. Барон Бехар, он же Кривой Лени, которого я бросил за громкие крики, нашел себе место в отряде Аны. Да, иногда правильно выбранный враг помогает проложить путь. Вот и сейчас скандальный барон отыгрывает роль. Боится, но делает под насмешливым взглядом своей госпожи.

— Мы все ученики Примеры, но мы еще и идальго. Если ученики не должны трогать друг друга, то идальго должны беречь честь что бы ни случилось.

Лени от моих слов побледнел, но его тут же прикрыли несколько здоровяков из отряда Аны. Уровень не ниже квинта-идальго, их чистота задрожала в воздухе, словно марево от костра. И это не все — я видел еще двоих, призвавших облака дождя тысячи мечей, чтобы прикрыть в случае чего и от обычной атаки.

Оказывается, Ана меня ждала. Готовилась, чтобы спровоцировать, а потом поставить на место… Рядом раздался звон мечей и брони. Мой отряд без лишних слов встал рядом. Синхронно, словно многорукое чудовище, и даже без чистоты это выглядело внушительно.

— Инвалиды возомнили себя воинами… — Кривой Лени пытался еще что-то сказать, но не успел.

Я призвал дождь тысячи мечей, свою версию. Семь серых клинков сверкнули в воздухе, привлекая к себе все внимание, и в этот же момент я использовал еще один прием, который до этого никому не показывал. Лисий меч, которому научился во время сражения с Саной Коэн. Если дождь тысячи мечей я мог запускать только по прямой, то этот скользнул по земле, а потом красным росчерком ударил снизу-вверх.

— Наверно, не стоило добавлять еще и розу Трастамара, его теперь не откачают, — вопреки своим словам сердце нежити с жадным интересом следило за ударившими из горла барона Бехара толчками крови.

— Он — враг, и он дал повод, — я покачал головой. — Поверь, если бы была возможность достать ту же Ану, я бы тоже не стал сдерживаться.

— Иногда ты меня поражаешь. В хорошем смысле этого слова, — сердце сонно засопело и замолчало.

Тишина, повисшая над горой, лопнула словно утренняя ледяная пленка на лужах.

— Ты! — Ана яростно сжала кулаки. Было видно, как у нее прокручиваются в голове мысли: приказать остальным атаковать, получив шанс, и самой обзавестись лишней дыркой в теле либо стерпеть.

— Да? — я ждал продолжения.

— Когда-нибудь ты ответишь за это! — Ана выбрала осторожный вариант. Жаль.

— Дам совет, — я даже не смотрел на нее. — Если хочешь спасти Кривого, тащите его в Примеру. Сами вы ему не поможете.

— Как коварно, — я сначала подумал, что это сердце, но нет. Это Монашка почти прижалась ко мне справа. — Идальго этой девчонки и так на нее смотрят без особого уважения, а тут ты… Что бы она ни решила теперь, они будут считать ее виноватой. Либо за то, что дала одному из них умереть. Либо за упущенные часы тренировки в такой-то день.

Ана услышала каждое слово и заскрипела зубами. У нее был еще один вариант, но решится ли она на него? Решилась… Ана подошла к хрипящему Бехару, выхватила свой короткий меч и пронзила ему сердце, глядя мне прямо в глаза. Мария, которая беззвучно следила за происходящим, поморщилась, но кивнула, принимая решение своей союзницы.

— Мне не нужны твои советы, Счастливчик. И мне не нужны столь слабые помощники, что не могут за себя постоять, — в этот момент