Ариадна наклонила голову, посмотрев на меня с удивлением:

– Но ведь вы не один, Виктор, как вы можете так говорить! – Напарница заглянула мне в глаза. – Очевидно же, что у вас есть более ста сорока коллег в сыскном отделении. И это не считая приписанной к зданию команды дворников. А это еще трое. Вы можете привлечь к прогулке любого из них! А кроме того, вы же человек. А люди, как известно, имеют друзей. У вас же есть друзья, Виктор? Я мало что знаю о вашей жизни вне работы, поэтому здесь я вынуждена спрашивать. Итак, у вас они есть?

– Конечно. Парослав Симеонович. Ну, Бедов моим приятелем еще является. Он тот еще фрукт, но я знаю его давно, в глубине души он человек хороший. Могилевский-Майский, Курощупов-Савойский, с ними мы тоже близкие приятели. Каждую неделю за картами встречаемся.

– Нет, нет, я не про ваших коллег. Их я знаю. И не про приятелей. У вас есть друзья?

Я чуть улыбнулся:

– Есть, конечно. Но они не в столице. После За-Райского духовно-механического нас сильно раскидало. А здесь… Были когда-то. Но времени дружба не выдержала. А после того как меня с агента до сыщика подняли, уже не до этого стало. Работы, сама видишь, по горло, за последнюю пару лет все свои новые знакомства я над трупами людей свожу.

Ариадна строго посмотрела на меня:

– Это досадно. Органическим существам нельзя заниматься только работой. Они не предназначены для этого. Более того, они от этого портятся. Я считаю, вам требуется отдых. И, несомненно, нужно найти вам спутника для данного праздника. Кстати, а что вы думаете насчет агента Зинаиды Серебрянской? Вы, кажется, не замечаете, но она бросает на вас крайне заинтересованные взгляды. И, между прочим, у нее прекрасный репродуктивный возраст.

– Ариадна!

– Что? – Моя напарница непонимающе посмотрела на меня. – Я просто предположила, что она может вам нравиться. У нее симметричное лицо, а также математически приятные пропорции тела.

– Ариадна.

– Ну хорошо, оставим Серебрянскую. У вас, в конце концов, есть служанка. Вы можете пригласить ее. Это очень практично. Так как вы живете в одном с ней помещении, то вам не потребуется тратить время, чтобы провожать ее до дома. Какая отличная придумка. Я молодец. Как, впрочем, и всегда. А на запасной вариант есть еще та княгиня, с которой вы разошлись годы назад. Вы ее очень сильно любили. Возможно, там еще не все потеряно?

Я невесело усмехнулся и махнул рукой:

– Ариадна, не Серебрянскую надо оставлять, а весь этот разговор.

– Нет, Виктор, – вдруг твердо произнесла напарница. – Сегодня человеческий праздник. Вы человек. Вы один. Вы испытываете грусть. Совсем недавно аналог этой эмоции испытывала я. И мне было очень приятно, что вы тогда не остались в стороне. Теперь моя очередь. Надо лишь понять, где мне достать для вас спутника. Свою кандидатуру я не предложу, сами понимаете, для вас было бы весьма нелепо гулять на пару с механизмом. Хотя… – Ариадна замолчала, а ее глазах вдруг заплясали веселые искры. – Конечно! Я ведь могу перестать им быть! У вас же там маскарад, не так ли?

Она улыбнулась и вытащила из кармана сделанное Шестернием сердце.

– Виктор, я не знаю, что из себя изобразите вы, а вот эта нелепейшая картонная штука идеально подойдет мне для костюма человека. Смотрите, тут понадобится лишь пара деталей! Ведь одежда человека на мне и так есть.

Она накинула запасной респиратор и пригасила глаза. Затем сунула сердце за ворот мундира.

– Ну вот. Костюм человека полностью готов. Виктор, что вы на меня так смотрите? Не тратьте время! Шестерний очень плохо склеил это сердце. Думаю, к полуночи оно точно развалится. Ну же! Мы так и будем сидеть в локомобиле? Время, отведенное нам, уходит.

Она улыбалась, и я улыбнулся в ответ. Сибирские черти меня возьми, а почему нет? Я сам давно чувствовал, что слишком утонул в работе. Сдвинув рычаг, я завел локомобиль на тупиковый путь. Затем вышел наружу и, накинув респиратор, открыл Ариадне дверь, галантно подавая руку.

Праздничная толпа вокруг нас сомкнулась. Отловив мальчишку, продающего венки, я возложил один из них на голову Ариадны, себе же я купил золотую маску из шести сплетенных крыл. Закрепив ее поверх респиратора, я взял Ариадну под руку, и мы пошли по улице, затянутой смогом и синим дымом прогоревших ракет.

– Туда, – требовательно указала Ариадна в сторону игравшего вдали пирофона, и мы простояли добрых полчаса, наслаждаясь изумительной игрой музыкантов.

– Туда, – в свою очередь требовательно указал уже я в сторону Екатерининского канала, после того как мы с Ариадной закончили слушать концерт.

На набережной вооруженные огнеметами дворники как раз начали поджигать керосин, что бочками лился в черные воды канала. Вскоре мы уже любовались на охвативший воду пляшущий огонь. Лопатами в него бросали порошок меди и стронция, бария и кальция, и пламя вилось, окрашиваясь в самые фантастические цвета.

Зачарованные, мы замерли у чугунных перил, почти не чувствуя опаляющий жар. Проходящая мимо смеющаяся девушка сорвала с головы свой венок и швырнула его в огненную реку, а через миг сотни таких же венков полетели следом. В разноцветном пламени белые бумажные цветы сгорали, чернели, а затем обращались в светло-серый пепел и возносились в кипящее салютами небо.

Ариадна зачарованно смотрела то на заполнившее канал разноцветное пламя, то на черные силуэты людей на другой стороне набережной. Затем она медленно-медленно сняла с головы венок и бросила его в бушующий огонь.

Миг, и его не стало, а в небо вознесся легкий и светлый пепел.

Ариадна стянула респиратор. Она улыбнулась. Широко и чисто.

– Виктор, здесь прекрасно. Я в восхищении от этого города. Пойдемте гулять. Только одну минуту. Я все же избавлюсь от своего нелепого протеза. Он только мешает.

Напарница вытащила из-под мундира сделанное Шестернием сердце и швырнула его прямо в огонь.

– Ну все, теперь я готова к прогулке. – Она взяла меня за руку и дернула в толпу.

В сыскное отделение мы вернулись лишь в третьем часу ночи, усталые, пропахшие насквозь дымом и невероятно довольные. Расположившись в кабинете, мы посмотрели друг на друга.

– Спасибо, Виктор. Мне очень понравилось. Надеюсь, что и вам тоже.

Ариадна со щелчком улыбнулась. Я взглянул на напарницу:

– Слушай, мне одно не дает покоя, ну почему ты щелкаешь всегда при улыбке?

Моя напарница явно смутилась.

– Я так устроена. Наверное. Я не задавалась такими вопросами.

– Так, иди-ка сюда. – Я усадил ее в кресло. Затем принес бутылочку костяного смазочного масла и пару серебряных отверток.

– Виктор, что вы делаете? Мы не настолько близко знакомы, чтобы я позволяла вам такие вольности.

– Все будет хорошо. Ты же знаешь. Я не причиню тебе вреда.

– Я очень на это надеюсь, так как я вам вред точно причиню, если вы…

Я пододвинул стул и сел рядом с ней, глядя Ариадне в глаза:

– Улыбнись мне.

Щелчок.

Прикинув, где раздался звук, я приблизился к ней вплотную, чтобы расслышать все лучше. Ее губы были в сантиметре от моего лица.

– Виктор? – тихо спросила Ариадна.

– Улыбнись.

Громкий отчетливый щелчок.

– Теперь все будет хорошо. – Я осторожно прикоснулся к биофарфору ее щеки, нащупал нужный привод и мягко надавил на него.

– Улыбнись.

Раздался звук, больше подошедший бы взводимому капкану.

– Значит, все же левее. Сейчас, я все подправлю. Немного смазочного масла, и чуть-чуть ослабим тебе винты. На пол-оборота, не