Арэнт дорого бы отдал, чтобы превратиться в оборотня и бежать быстрее, пока, не совсем понимая, зачем ему это было нужно. Возможно, он очень боялся потерять Ионэль. Или его грызли иные страхи, которые он пока не мог себе объяснить. Так же как не мог объяснить, откуда взялся этот оборотень. Если он в самом деле был Яркусом, которого убили и похоронили в яме недалеко от Речного, то как этот мертвец мог оказаться здесь⁈

* * *

Золотишка Дерхлекс прихватил почти все, которое хранилось в графском сейфе — едва поместилось в две кожаных сумки и вещмешок. Не побрезговал даже столовыми приборами и серебряными бокалами, которыми, правда в семье Арэнт никто не пользовался. Все это добро пришлось тянуть назад Гурвису и Салгору. Я видел, что мой ученик уже неплохо себя чувствует. Силы почти вернулись к нему, а значит им следовало найти верное применение. Я взвалил на него дорожный мешок, столь тяжелый, что парень тут же согнулся.

— Райс, пожалей мальчишку! — вступилась Ольвия, стоявшая в полутьме рядом с Флэйрин.

— В первую очередь, каждый маг должен преодолевать трудности. Верно я говорю, Салгор? — я покосился на ученика и движением пальцев передвинул светляк, так чтобы лучше видеть его не слишком довольную физиономию.

— Да, мастер Ирринд! Каждый начинающий маг должен пройти через все тяготы, которые нашлет на него мастер. Даже если он еще не выздоровел. Даже если душа его едва в теле, и даже если он чудом избежал смерти — все равно должен. Такова суровая правда жизни. Я уже смирился, что этот мир напрочь лишен сострадания. И только ее сиятельство госпожа Арэнт имеет здесь сердце, — хитровато улыбаясь, ответил Салгор.

— Госпожа Арэнт, вы заметили улыбку на его лице? Она лишь подтверждает, что мой ученик — большой плут, — я переместил светляка еще ниже и потом скомандовал: — А теперь оба бегом к дому ее сиятельства! И веселее! Радуйтесь: вы несете золото, а не навоз!

Когда мы поднялись из подвала, Ольвия взяла меня под руку и попросила:

— Райс, пожалуйста, выйди со мной в сад. Мне так горько, я не смогу там находиться одна после случившегося. И не пойти не могу — мне нужно посмотреть, что случилось, что вообще осталось от моего сада и имения.

Конечно, я сопроводил ее. И Флэйрин пошла с нами. Вампирша выглядела более чем забавно в халате или даже в каком-то ночном пеньюаре госпожи Арэнт — я не слишком разборчив в женских одеждах и принес, что попалась под руку. Помимо одежды, руки, ноги и шея Флэйрин были перевязаны — сама графиня накладывала эти повязки на многочисленные раны и ожоги на теле вампирши, намазывая их эльфийскими снадобьями. На Ольвии тоже были повязки, но графиня пострадала гораздо меньше, чем моя возлюбленная кровопийца. По утверждению госпожи Арэнт снадобья от алхимика Ирдемса и те, что эльфийского происхождения, доставленные с далекого Маэлиса, должны были исцелить даже самые сильные раны за пару дней. И у меня не было оснований этому не верить, так как Салгор, быстро пошедший на поправку, тому свидетельство. Кстати, от эльфийских снадобий стоял очень сильный и вполне приятный запах, похожий на аромат лаванды и акации. Подобные ароматы часто исходили от Ионэль. Втягивая их ноздрями, я опять вспомнил Тетиву Ночи. Мысль о том, что эльфийка скорее всего уже мертва снова острой занозой сидела во мне. Даже сейчас после это сумасшедшего вечер, принесшего столько смертей и разрушений в имении Арэнт, едва не стоившего жизни мне самому, Иона все равно не выходила из моей головы.

— Райс… — Ольвия потрепала меня за рукав. — Ты не слышишь меня? — спросила она.

Только сейчас я понял, что графиня что-то мне говорила.

— Прости, я прослушал. Что ты сказала? — я повернулся к ней, глядя на ее лицо, освещенное догоравшей садовой беседкой и еще не до конца отмытое от сажи.

— Я сказала, что зря мы вышли. Сама просила тебя привести меня сюда, но мне больно на все это смотреть, — она бросила взгляд на тела убитых мечников и отвернулась к дому.

— Давай уйдем отсюда. Поднимемся к тебе или, если угодно, можем отправиться в таверну. Вернемся, когда здесь хоть немного приберут, — предложил я, морщась от дыма — его потянуло ветром в нашу сторону.

— Нет, останемся у меня, — она покачала головой. — О чем ты думал, Райс, когда не отвечал. У тебя было такое несчастное лицо.

Я не хотел ей говорить, что думал об эльфийке. Тем более рядом стояла Флэйрин, а ее реакцию на упоминание Ионы трудно предугадать.

— Райс, скажи, что ты думал обо мне, — усмехнулась вампирша. — Ну, пожалуйста, мне будет приятно.

— О тебе с таким мрачным лицом? Флэй, ты в самом деле этого хочешь, чтобы мысли о тебе у мастера Райсмара Ирринда вызывали печаль? — шутливо спросила Ольвия.

Мне было приятно, что они шутят друг с другом — значить уже немного сдружились. На самом деле события сегодняшнего вечера их значительно сблизили. Флэйрин особо впечатлило, как графиня вступилась за нее, защищая от «Ночных Птиц», когда мою вампиршу сбили с ног в подземелье.

— Я думал об Ионэль, — сказал я, не желая обманывать и уклоняться от ответа. Пусть мои женщины знают, что у меня на душе. — Видите, сегодня так много смертей. Смертей, неожиданных, никому не нужных. И скорее всего, эльфийки теперь тоже нет в живых. А если она еще жива, то завтра ее не станет. Вы можете ненавидеть ее и вам могут быть неприятны мои слова, но мне очень горько, что случилось так. Ведь я отчасти виноват, что Иона, которая не была мне безразлична, угодила в ловушку Малгара.

Подошел Салгор и Гурвис. На минуту наступила тишина. Возможно, мои слова не понравились Флэйрин — она даже отошла в сторону.

— Райс, не кори себя. В этом нет ни капли твоей, вины, — Ольвия прижалась ко мне, обвила мой торс рукой. — И не думай, будто я испытываю к Ионе ненависть. Мне тоже очень жаль, если мой муж принесет ее в жертву. Еще больше мне жаль Яркуса. Я тоже чувствую вину, что не смогла отговорить его идти следом за Ионой. Может быть мне стоило потратить больше времени и сил, как-то задержать его. Но так вышло… Я спешила к тебе.

— Мастер Ирринд, —