В советской науке А.И. Неусыхин предложил в 1967 г. схожую концепцию дофеодального периода в истории общества: «Дофеодальный период – понятие не хронологическое, а стадиальное. Как стадия развития он находится между родоплеменным и раннефеодальным строем»[226]. Кроме него, вопросы государствообразования рассматривали такие авторы, как Л.Е. Куббель, А.В. Коротаев, В.А. Тюрин, А.Я. Гуревич, А.Р. Корсунский, Л.Б. Алаев, В.В. Бочаров и др.

По мнению Е.А. Шинакова, исследование процесса развития политических структур ставит ключевой вопрос о грани – «почти государство, но еще не совсем»: «предгосударство», «(супер) сложное вождество»[227]. Для определения «уже государства» лучше всего работают марксистские критерии, которые намечены еще Ф. Энгельсом, а затем четко сформулированы М. Годелье, Р. Коэном, Б. Триггером, Д. Битамом. Современная формулировка понятия развивает вполне марксистский взгляд на государство: «Аппарат власти, стоящий над (вне) обществом и служащий интересам правящих страт»[228].

Согласно Е.А. Шинакову, признаками типичного «раннего государства» являются:

1) торговля – как минимум развита на местном уровне (внутренняя торговля);

2) частная собственность на землю – крайне ограничена;

3) роль государственной собственности – постоянно возрастающая;

4) члены аппарата управления – находятся на содержании у правителя, позже часть из них получает жалованье;

5) наследственный принцип продвижения и карьеры уравновешивается принципом назначения;

6) судебная система находится на стадии формирования;

7) начинается кодифицирование законов и систематизация набора наказаний;

8) регулярная система налогообложения существует, но принимает разнообразные завуалированные формы, включающие работы, регулярные подарки и т. д.;

9) начинается идеологическое, мифоэпическое, религиозное обоснование власти. К этому можно также добавить четкие (в отличие от «сложного вождества») и охраняемые границы. Масштабные постоянные войны как способ наращивания прибавочного продукта, характерные для «сложных вождеств», уходят в прошлое[229].

В современной российской науке проблемами раннего государства активно занимается Л.Е. Гринин, который определяет раннее государство следующим образом: «Раннее государство – категория, с помощью которой описывается особая форма политической организации достаточно крупного и сложного аграрно-ремесленного общества (группы обществ, территорий), определяющая его внешнюю политику и частично социальный и общественный порядок; это политическая форма есть в то же время отделенная от населения организация власти: а) обладающая верховностью и суверенностью; б) способная принуждать к выполнению своих требований; менять важные отношения и вводить новые, перераспределять ресурсы; в) построенная (в основном или по большей части) не на принципе родства»[230].

Л.Е. Гринин также выделил критерии появления раннего государства, которые, по сути, в основном повторяют критерии, предложенные Х. Классеном (сходство в трех случаях из пяти)[231]:

1) определенное количество населения (минимум несколько тысяч);

2) определенный производственный базис в виде сельского хозяйства, ремесла и торговли (два последних в отдельных случаях занимает военно-данническая эксплуатация соседей);

3) заметная социальная стратификация общества;

4) определенный уровень политической и структурно-управленческой сложности, не меньше трех уровней управления;

5) конкретно-исторические возможности и способность стать государством.

Кроме того, он предложил термин «примитивное» (или «первичное») раннее государство, вместо термина «зачаточное» раннее государство Классена, так как, по его мнению, при употреблении термина голландского ученого возникает некоторая путаница[232].

По мнению Л.Е. Гринина, раннее государство – это «незавершенное государство», то есть в государствах этого типа часто отсутствуют те черты, которые отделяют собственно государство от догосударственных форм политической организации: «Важно понимать, что профессиональный бюрократический аппарат, система налогообложения и административно-территориальное деление не обязательны для раннего государства. Они становятся обязательны только на следующем этапе развития – при появлении развитого государства»[233]. Но в этом случае возникает вопрос: как отличить раннее государство от сложного или суперсложного вождества?

В отношении племени и его места среди типов и форм до-государственных образований среди политантропологов до сих пор нет единого мнения. Некоторые исследователи уравнивают понятие племени с понятием вождества. Тогда непонятна позиция тех, кто вводит это понятие. Другая крайность: например, у Н.Н. Крадина (со ссылкой на Э. Сервиса) понятие племени вообще исчезает из схемы уровней социальной интеграции (локальная группа – община – вождество – раннее государство – национальное государство)[234], хотя понятно, что основной этнополитической единицей является племя. Вместо этого вводятся малопонятные понятия, не имеющие под собой конкретики.

В XIX в. Ф. Энгельс отводил племени промежуточное положение между родом и государством[235]. Таким образом, племя оказывается идентичным вождеству. Однако большинство исследователей не согласны с такой точкой зрения (Э. Сервис, У. Сандерс, Б. Прайс, Н.Н. Крадин, Л.Е. Гринин, А.В. Коротаев и др.).

Они считают племя альтернативой вождеству: «Племя – альтернатива развитию жестких надобщинных структур в виде развития внутриобщинного суверенитета (конфедерации, амфиктионии и т. д.). В рамках племенных систем наблюдается отсутствие каких-либо должностей, носителям которых члены подчинялись бы только потому, что они являются должностями определенного типа, а поддержание порядка достигается через разработанную систему посредничества и поиска консенсуса»[236].