С потерей родины ситуация меняется: на материке, в условиях обширных территорий, в полной мере проявляется воинственность, харизматичность готов, самостоятельность и независимость их племенных вождей, происходит дробление их ареала, и каждое племя начинает решать свои проблемы самостоятельно. Весь путь готов из Скандзы до Италии и Испании – это путь уже разобщенного народа, так и не сумевшего преодолеть на материке разногласия и сохранить былое объединение, хотя попытки к объединению предпринимались некоторыми наиболее выдающимися лидерами готов. Об этих попытках и пойдет речь ниже.

Начало готской истории в Северной Европе совпало с происходившими в начале нашей эры изменениями мирового климата, что обусловило подъем уровня Мирового океана, что, в свою очередь, вызвало трансгрессию Черного моря и повышение уровня рек в Европе. Эти процессы в первую очередь затронули условия жизни островных и поморских племен. Изменения коснулись и племен, расселившихся на тот момент вдоль крупнейших европейских рек – Вислы, Рейна и Буга, Дуная. А учитывая, что Восточно-Европейская равнина находится на 200 метров ниже уровня океана, то понятно, что разливы рек Восточной Европы создавали угрозу жизни населения на огромных пространствах. Племена Поднепровья, Поднестровья и Подесенья были вынуждены мигрировать на более высокие места проживания в пределах того же региона. В этот же период, по утверждению палеоклиматологов, степи Евразии, в том числе и Южного Приуралья и Нижнего Поволжья, становятся зоной с катастрофическими засухами[246]. Пастбища уже не могут прокормить население, поэтому южные степные племена начинают движение в северном и западном направлении. В движение приходят огромные массы людей.

В этот период начинаются миграции готов под руководством короля Берига с острова Скандзы на территорию современного польского Поморья[247] (Северная Польша с Гданьском и Хелмно, западная граница – река Парсента). По Тациту и Иордану, это племена воинственные, с харизматичными лидерами, хорошо организованные. С этого момента начинается экспансия готов на территории Северной и Восточной Европы. Происходит захват и вытеснение коренных народов: «Вскоре они продвинулись оттуда [из Готискандзы] на места ульмеругов, которые сидели тогда по берегам океана; там они расположились лагерем и, сразившись, вытеснили их с их собственных поселений. Тогда же они подчинили их соседей вандалов, присоединив и их к своим победам»[248].

С их приходом в данном регионе начинает формироваться вельбаркская археологическая культура. Она вытесняет предшествующую ей оксывскую культуру, которая возникла на этих территориях еще во II в. до н. э. Это проявляется в появлении в раннеримский период (I–II вв. н. э.) в области оксывской культуры в Восточном Поморье наряду с трупосожжениями многочисленных трупоположений (в общих могильниках) и новых форм вещей, сделанных преимущественно из бронзы вместо употреблявшегося прежде для тех же изделий железа. При этом Тацит утверждает: «Похороны у них [германцев] лишены всякой пышности; единственное, что они соблюдают, – это чтобы при сожжении тел знаменитых мужей употреблялись определенные породы деревьев. В пламя костра они не бросают ни одежды, ни благовоний; вместе с умершим предается огню только его оружие, иногда также и его конь. Могилу они обкладывают дерном. У них не принято воздавать умершим почет сооружением тщательно отделанных и громоздких надгробий, так как, по их представлениям, они слишком тяжелы для покойников. Стенаний и слез они не затягивают, скорбь и грусть сохраняют надолго. Женщинам приличествует оплакивать, мужчинам – помнить»[249]. Таким образом, очевидно, что германский обряд трупосожжения не совпадает с готским ритуалом трупоположения. Не совпадает и устройство могил. Общим является только бедность захоронений.

Изменения в культуре выразились также в том, что поморские племена перестали класть оружие в могилы. Эти и другие новые явления в культуре племен, живших в Поморье, и связывают с вторжением германского племени готов и родственных им гепидов (археологическая группа Одры-Венсеры).

Здесь уместно вспомнить характеристику, которую дал Тацит германским племенам этого периода: «Они не прилагают усилий, чтобы умножить трудом плодородие почвы и возместить таким образом недостаток в земле, не сажают плодовых деревьев, не огораживают лугов, не поливают огороды. От земли они ждут только урожая хлебов. И по этой причине они делят год менее дробно, чем мы: ими различаются зима, и весна, и лето, и они имеют свои наименования, а вот название осени и ее плоды им неведомы»; «Германцы радуются обилию своих стад, и они – единственное и самое любимое их достояние… Они ограничиваются меновою торговлей»; «Да и железо, судя по изготовляемому ими оружию, у них не в избытке»[250]. Если сопоставить это сообщение с сообщениями о готах других, более поздних, авторов, то налицо явное их совпадение.

Вопрос о соотношении вельбаркской и оксывской культур окончательно не решен, так как вельбаркская культура изначально складывается на месте оксывской и занимает ту же территорию. Для нее характерны трупоположения, каменные стелы, круги и курганы, распространенные в Скандинавии, общая бедность погребального инвентаря и отсутствие в погребениях оружия, обилие вещей из бронзы, посуда, по форме не соответствующая оксывской. Многие вельбаркские поселения и могильники функционируют на месте оксывских, причем не наблюдается разрыва между слоями разных культур; сходны некоторые типы сосудов, а также традиции домостроительства – несильно углубленные полуземлянки[251]. Более того, последние антрополого-одонтологические исследования останков вельбаркского и западнославянского средневекового населения Поморья показали, что обе популяции «неразличимы и с одонтологической точки зрения составляют единое целое»[252]. Такое смешение культур можно объяснить только тем, что переселение готов на континент носило локальный характер, то есть переселялись отдельные группы людей: семьи, роды, которые сумели занять господствующее положение среди местных племен либо силой, либо угрозой силы. Поэтому и население вельбаркской культуры смешанное, где, наряду с пришельцами, проживали местные германские и праславянские племена[253], которые и составили основную массу населения.