– Кто сказал, что мы не настоящие? Ты же можешь меня пощупать.

Горько усмехаюсь. Это уже превращается в какую-то ненормальную игру, которая может причинить боль.

Слишком остро мы реагируем друг на друга.

– Месяц. Помнишь?

Макс приближается к моим губам и выдыхает в них.

– Помню, но все может измениться. Так ведь?

Нервно мотаю головой.

– А тебе это самому надо? – Я не хочу разбираться во всем этом сама.

Это уже лишнее. Это уже выходит за рамки нашего договора.

– Я пока думаю на счет этого. – Макс рисует какие-то узоры на моей щеке, удерживая ее ладонями, не отпуская меня от себя.

Мы стоим посреди прихожей прижатые друг к другу. Никто не решается отодвинуться.

– Ты меня услышала, Лер? Деньги – это моя забота.

Он слишком убедителен, и мне сейчас очень хочется молча согласиться, но это против моих принципов. Никогда я не брала деньги у мужчины, это как-то неправильно, что ли.

Да и родители вбивали с детства, что за все рано или поздно приходится платить. Отдавать долги.

– А как я должна буду их возвращать, Макс? – Голубые глаза темнеют. – У меня нет таких денег. Это для тебя, наверное, мелочь, но не для меня…

Мой голос срывается от переполняющих меня эмоций. Но этот вопрос сейчас становится важен, и не решить его я не могу.

Макс сжимает губы, и его скулы заостряются. Взгляд становится колючим, проникновенным.

– Никак. Знаешь такое слово. Ни-как. Все просто.

Мотаю головой. Ощущаю горечь во рту. Все как-то не так идет. Мы становимся ближе, чем нужно.

– Да, Лер. Все просто, – проводит костяшками пальцев по щеке и прикрывает ненадолго глаза.

А когда открывает, нет уже той темноты, которая была секунду назад.

– Я не хочу спорить и ругаться, сегодня день был и так насыщенный. Не заставляй еще и с тобой отстаивать свою точку зрения. Хорошо?

После его слов замечаю складку между бровей и уставший вид Макса.

Отхожу от него.

– Спасибо за понимание, Золушка, – Макс протягивает ко мне руку, но его порыв прерывает звонок телефона, – да блин! Извини.

***

Просыпаюсь в боевом настроении. В окно заливается солнечный свет, и где-то вдалеке слышен рокот птичек.

Тянусь, разминая затекшее тело. Хочется сделать для Макса что-то хорошее и особенное.

Все же день рождения только раз в году. Хмыкаю. В голове тут же проигрывается мелодия из мультика. Я его смотрела в детстве и плакала от несправедливости.

Потому что в школу надо было пять раз в неделю, а день рождения был только однажды за целый год. Это была личная трагедия.

Достаю до телефона.

– Ну что, сегодня, может, мое невезение выпишет мне выходной, и я смогу воплотить задуманное.

Быстро привожу себя в порядок и на носочках прохожу мимо комнаты Макса. Торможу практически рядом, когда меня поражает мысль, что Макса может уже и не быть дома.

А я зря тут крадусь и прокручиваю в голове план утра.

Стараюсь осторожно приоткрыть дверь в его комнату и замираю на пороге.

Макс крепко спит, обняв подушку и зарывшись в нее лицом. Спина равномерно поднимается в такт дыханию.

Даю себе несколько секунд просто посмотреть на него. Красивый. И тело красивое. Да и характер не такой дрянной, как мне показалось при первом знакомстве.

Так же тихо прикрываю дверь и летящей походкой спускаюсь на кухню. Руки горят от предвкушения предстоящего дела.

– Так, начнем, – заглядываю в холодильник.

Достаю яйца, молоко, масло. Замечаю лимон и тут же вспоминаю, как мама готовила взбитый крем.

– Отлично, может, что-то из этого и получится, – потираю руки, осматривая продукты.

Разыскиваю миксер и приступаю к делу. Первая часть подготовки праздничного завтрака для Макса проходит без происшествия, и это добавляет мне уверенности, что все может сложиться удачно.

Стараюсь не торопиться. На часах восемь утра, наверху тишина. Значит, Макс еще спит.

Сверяюсь с открытым на телефоне рецептом. Можно было бы и маме позвонить, но, думаю, у нее возникнет подозрение, какого черта, будучи на семинаре, я занялась в такую рань готовкой крема и выпечки.

Так что такой план сразу же отпадает. Маме пока не время узнавать про то, что я их обманула и укатила к парню. Да и не факт, что нужно им сообщать об этом.

На меня накатывает сожаление, что все это не по-настоящему. Встряхиваю головой, отгоняя невеселые мысли.

Не время грустить и думать о том, что будет дальше. Сегодня нужно достойно поздравить Максима, а уже потом обдумывать будущее.

– Должна успеть, – бормочу себе под нос, – так, мука. Где?

Открываю шкафчики.

– Неужели у него в доме нет муки? – Со стоном распахиваю последнюю дверцу и радостно вскрикиваю: – Отлично!

Меня хватают за талию. Взвизгиваю, и весь пакет муки летит на голову, укутывая в белоснежном облаке меня и Макса.

– Да уж, вот тебе и доброе утро, – отфыркивается Макс, и от него разлетается облако муки.

Разворачиваюсь в его руках.

– С днем рождения, муж, – неуверенно пищу и стараюсь не рассмеяться при виде его белого лица.

Макс

Вот это поздравление!

Впервые меня поздравляют вот так. А всего-то хотелось приобнять Леру и пожелать доброго утра. Ну вот, пожелал.

Отфыркиваюсь от муки и пытаюсь не чихнуть, но нос нещадно щекочет.

Лерка стоит, хихикает, сама вся белая, как снеговик. И меня заражает своим весельем.

– Подожди, я вытру, – смахивает с меня порошок и продолжает хихикать, – прости, ты меня напугал. Не очень вовремя подошел.

Фыркаю, и от меня разлетается белое облако.

– Отлично, в своем же доме я могу что-то сделать не вовремя. Вот спасибо, женушка.

– Ну ты хотя бы оделся, что ли, – тыкает пальчиком в голую грудь.

Дергаю плечом.

– Зачем? Так бы стирать было больше шмоток, а так только шорты.

– Ты меня смущаешь своим видом, – еле слышно произносит.

Мне приходится даже слегка наклониться, чтобы разобрать, что она там шепчет.

– Не видела, что ли, голых торсов? – подстегиваю ее.

Но мне нравится смотреть на эмоции Лерки. Она морщит носик, и у нее остаются следы на лице.

– Не твоего ума дело, – стучит мне по лбу.

Округляю глаза.

– Это что еще за разговорчики? Вообще-то я твой муж!

Не хватает только ногой топнуть для эффекта.

Лера выгибает бровь.

– И что? Муж, – фыркает, отталкивая меня, – я сейчас все уберу, только не ругайся, – осматривает помещение.

Оно выглядит как после взрыва на заводе, где эту самую муку производят. Все белое, в воздухе летают частицы. Шевелиться не хочется, чтобы эту пыль не поднимать.

– Блин, Лер, не шевелись, – прижимаю стройное тело к себе, – забей на уборку.

Фиксирую, чтобы она лишний раз воздух не сотрясала, и все же добиваюсь своего. Лера в моих руках.

Правда, удивленно хлопает глазками. Не понимает, с чего ради я так сильно ее прижимаю к себе. Но мне по кайфу. Нравится мне чувствовать ее изгибы. Еще бы сильнее прижать, но, думаю, могу запросто переломить ее пополам.

Я же вообще сюда пришел, чтобы извиниться за вчера. Всю ночь крутил в башке,