— А?! Что?! Говорящий кот? — Взвизгнула девица. Оттолкнув Альбертли назад и со смесью страха и смущения смотрела на его плечи, где сидел Плутон.

— Ну, строго говоря я зверомаг. Я не отношусь ни к людям, ни к котам. Можете не стесняться моего присутствия. — Альбертли чувствовал, его друга просто распирало от тонны шуток и колкостей. Распирало настолько, что он не стал по своему обыкновению взрываться от слова кот.

Взвизгнув и покраснев до цвета своих губ эльфийка убежала.

— Хе хе хе, кажется я обломал тебе вкушение ягоды критай1. Впервые в жизни. Хе хе хе.

— Эй! Не в первые!

— Тогда вы под воздействием дурман-травы были, все пять раз! Это не считается!

У потомка рода Саронских было иное мнение, но не успел он возразить как услышал песню. Плутон тоже навострил уши и повернулся в сторону площади.

— Они поют? — Плутон удивился настолько, что перестал смеяться и повернул уши в сторону площади.

За жизнь нашу весёлую

И за траву зелёную

Мы весело шагаем

Мы идём, в ночи идём.

И за судьбу прекрасную

За свадьбу сладострастную

За будущее чистое

Идём, в ночи идём!

— Погоди, погоди, я не ослышался? Они поют строевую песню клана Каммингов?

— А мне откуда знать? Я не учил все эти тонкости древних родов. А ты что? Все песни помнишь?

— Ну да. Ты же тоже учил. Хоть песню клана Саронсих помнишь?

— Она у вас над выходной дверью выгравирована. Только не надо петь, пожалуйста-а-а-а…

Мы,

пойдём,

мы путь себе найдём.

Ночью и днём!

Звёз-ды горят,

путь нам осветят.

Туда где суть.

Мы проложим путь

Мы о-пять.

В пути, коней гнатьВ сердце с огнём,

В безвестность идём

— Ну всё! Хватит, хватит! Я верю, что ты помнишь походный гимн своего рода. Там ещё про день и вечер, про славу и встречи. Пошли уже в дом старейшины, может Камита уже приготовила что-то на ужин.

— Тебе лишь бы пожрать. Все сухофрукты съел, мне не оставил.

— Хе хе хе, что интересует тебя, мы уже знаем. Ну извини, в следующий раз я буду молчать, просто смотреть со стороны.

— Мне в целом всё это показалось странным. На меня девушки обычно внимания не обращают. Даже когда я этого хочу, боюсь я слишком сильно напоминаю ребёнка.

— А Дедиле ты понравился. Может ей дети нравятся?

— Нет, замкнутое общество, отсутствие магов. Возможно ею движимо желание, внести разнообразие в генофонд. — Попытался зайти со стороны науки Альбертли.

— Ага, понятие генофонда внутри столь примитивного общества… — Фыркнул Плутон.

* * *

Маги оказались в доме позже чем старейшина. Уже когда они толкнули дверь, в нос ударил сильный аромат еды. Мощные специи перебивали все ароматы. Старейшина восседал во главе стола.

— Волшебник? Вы куда пропали, мы вас уже начали ждать. — Недовольно сказал Меноум, использовав достаточно редкое обращение “волшебник”.

— Мы заблудились в вашей деревеньке. — Признался Альбертли. И это было правдой. Не желая сталкиваться с толпой селян, которые явно хотели закатить праздник, они сделали пару крюков и затерялись в густых кустах.

— Не важно, садитесь, угощение давно готово.

— А Камита? — Спросил Альбертли, снимая плащ и вешая его рядом.

— Я наелась пока готовила. — Отмахнулась эльфийка.

Альбертли вытянул руки над полом и одним коротким жестом отчистил их от всего. Когда в ярком свете факелов, руки засияли белизной, Меноум поднял брови, но ничего не сказал.

— Можно посмотреть? — Спросила Камита, потрогав плащ Альбертли.

— А? Что? — Маг удивлённо обернулся. — Да, да, конечно.

А рядом, Плутон уже ловко орудуя вилкой и ножом, отрезал мелкие кусочки мяса и посылал их в рот.

— А как в него заворачиваться? — Удивилась девушка, накрывшись им. — Он такой неширокий.

— Он не для укрытия, плащ это часть робы. Он защищает от магии и даже от стрел. Укрытся им тоже можно.

— От стрел? Эта тряпочка? Ха ха ха.

Альбертли понять ничего не успел и остановить эльфийку тоже, в её руках почти сам собой возник самострел. Девушка выстрелила и стрела и вонзилась в плащевину, шерсть барана, покрытая соком угольного гриба и защищённая рунами, достойно сдержала испытание. Стрела не проткнула плащ и отскочила назад.

— Ого, вот это да. Но на ощупь она действительно, очень приятная. — Камита приложилась к плащу щекой и улыбнулась. И только в этот момент с её лица убрались последние частицы грязи. В которых она предстала перед ними ещё в лесу, только на этот раз грязью была сажа.

Камита отнюдь не была грязнулей. Просто в доме старейшины не было зеркал, только одно, медное и оно требовало постоянной полировки. А ещё есть такой тип людей, которые вроде и стараются не пачкаться, и держать себя в форме. Но они всегда будут чуть чуть грязноватыми или растрёпанными, это наделяло таких людей особым шармом. Которого у Камиты было достаточно.

— Господин Меноум, вы спрашивали меня, зачем я пожаловал. Но так и не ответили мне, где же место образующее магию. — Осторожно начал Альбертли.

— Да маг, я не забыл… — откликнулся Старик и продолжил думать.

Камита вскинула голову и заговорила одновременно со старцем.

— Папа, можно я…

— Камита, ты можешь…

Оба эльфа замолчали, Камита склонила голову в знак уважения, давая возможность говорить своему отцу.

— Камита, завтра сутра, проводи господина волшебника до древних руин. Я уверен, именно туда он и держит путь. — Сказал эльф после паузы.

— Древние руины? Там живёт кто-то? — Спросил Альбертли.

— В руинах? Без еды и питья? Это сами руины создают магию, это главный источник магии в нашем мире. Я уверен. И эти руины поучаствовали в нашем прибытии на Полактос.

— Вы правда так считаете? И как же они могли поучаствовать? — Саркастично ответил Альбертли. Но Меноум сарказма не понял.

— У нас остались легенды, касающиеся нашего прибытия. Говорят, нас принесли Ангелы с неба. Они летели на маяк из этих руин, но уронили часть из нас. Не выдержав стыда, они улетели далеко на запад. Те кто из нас выжил, основали здесь деревню.

— Почти у всех народов Полактоса есть легенды прибытия в этот мир. Одна другой красивее — Отмахнулся маг.

— Пап, я пойду в село. Там сейчас празднуют. — Камита повесила плащ Альбертли на место и ушла из дома.

* * *

Маги спали в свободной комнате, которую им выделили в доме старейшины. Плутон лежал на большом кресле и тихо сопел. Альбертли ворочался, сон был плохим и прерывистым. То и дело, через тонкие стены слышались голоса празднующих селян.

Стоило Альбертли забыться глубоким сном, как