class="p1">Ждать Гуров и Крячко не стали, заявив главврачу, что спокойно пообщаются с Дроздовым на рабочем месте. Главврач для проформы поуговаривал оперов, ссылаясь на дурной запах и специфику работы патологоанатомов, а затем велел секретарше проводить сотрудников полиции до места и дать Дроздову соответствующие указания, чтобы отнесся к просьбе оперов с пониманием и должным уважением. Гуров сделал вывод, что на работу учреждения слишком часто жаловались, оттого главврач так боится скандальных визитеров.

Секретарша довела их до дверей морга, после чего ее отправили восвояси, а сами вошли в дверь с табличкой «Патологоанатомическое отделение» и прошли узким коридором до следующей двери, обозначенной как «Приемная». В приемной сидел мужчина средних лет, жевал бутерброд и листал какой-то журнал.

— Здравствуйте, Николая Алексеевича как найти? — обратился к мужчине Гуров.

— А вы, собственно, кто? — прожевав кусок бутерброда, спросил мужчина.

— Полиция, — коротко бросил Крячко.

— Я же сказал, что занят, — заворчал было мужчина, но вовремя осекся. — Ладно, проходите, коль уж пришли. Я и есть Николай Алексеевич. Против вас я ничего не имею, просто устал сильно. Думал, перекушу в спокойной обстановке, двенадцать часов без перерыва отпахал.

— Мы вас надолго не задержим, — пообещал Гуров. — Про сотрудников вашего отделения пару вопросов зададим, фото покажем, и на этом все.

— Работнички у нас аховые, — откладывая бутерброд в сторону, начал Николай Алексеевич. — Да что с них взять? Студенты — этим все сказано.

— Поясните, что значит, студенты?

— В нашем отделении шесть единиц постоянных сотрудников, остальные приходящие. Работают по скользящему графику, кто ночью, кто днем, кто по выходным. Меняется состав, запоминать не успеваешь. Подкалымили, практику получили и отвалили. Да это обычное дело, во всех анатомичках практикуется, — объяснил Николай Алексеевич.

— Тогда давайте сначала про постоянных, — попросил Гуров. — Нас интересуют сотрудники мужского пола до тридцати лет, есть у вас в штате такие?

— Двое, — без запинки ответил Николай Алексеевич. — Оба года по два здесь работают, Славик на приемке и иногда в секционной помогает, а Вадик на косметике.

— На косметике? — не понял Лев.

— Есть такая процедура, — принялся объяснять патологоанатом. — Трупы привозят к нам из разных мест, в приемной их встречает Славик. Оформляет документы, приводит в соответствие с правилами приемки, доставляет до места хранения, маркирует и прочее. Затем, когда работа с трупом завершена, его нужно привести в надлежащий вид: зашить, обмыть, одеть, если требуется, наложить косметический грим. Всем этим занимается Вадик. Он почти без смены работает, трудолюбивый парень, а может, просто одинокий. Семьи нет, вот он целыми днями на работе и околачивается.

— И сейчас здесь? — спросил Гуров.

— Вот сейчас нет, — развел руками Николай Алексеевич. — Он две недели отпуска взял, сказал, поедет к тетке в деревню. Той по хозяйству помощь понадобилась, а кроме Вадика ей помочь некому.

— Какого числа начался отпуск?

— Да с первого уже не вышел. В его отсутствие работу студенты выполняют. Хреново, надо сказать, выполняют, я уж жду не дождусь, когда Вадик вернется.

— Взгляните. — Гуров вынул из кармана фото. — Это ваш Вадик?

— Что это? Не понял, это шутка такая? — растерялся Николай Алексеевич. — Да это ж покойник!

— Этот покойник — ваш Вадик?

— Погодите, погодите! Не напирайте. — Николай Алексеевич вырвал фото из рук Гурова, поднес к свету. — Так ведь нельзя сразу на человека давить! Огорошили вопросом и ответа мгновенного требуете. А если я ошибусь?

— Вы ведь два года с Вадиком проработали, и на трупы смотреть вам не в новинку, с чего бы ошибиться? — заметил Крячко. — Он или не он?

— Похоже, он. Ну, надо же! А я ему завидовал. Думал, на теткиных блинах отъедается, а у меня тут полный завал с этими безмозглыми стажерами, — покачал головой Николай Алексеевич. — Как это произошло?

— Черепно-мозговая травма. — Гуров решил пока не вдаваться в подробности. — Итак, на фото ваш сотрудник Вадим. Фамилия?

— Чалый. Вадим Чалый. — Николай Алексеевич все никак не мог оторвать взгляд от снимка. — И как же его угораздило?

— Этот вопрос выясняет следствие, — уклонился Лев от прямого ответа. — Что можете сказать о Вадиме как о человеке?

— Да что сказать? О покойниках либо хорошо… — начал Николай Алексеевич, но Лев тут же его остановил:

— Нас интересует истинная картина, а не интервью для некролога. Ведется следствие, и все ваши слова являются дачей показаний.

— В принципе, обычный мужик. Замкнутый немного, а так ничего, — подумав, ответил патологоанатом. — Работал хорошо, обязанности выполнял исправно. Частенько на работе задерживался, если помощь нужна, не отказывал.

— Замечали за ним признаки агрессии, что-то, что можно охарактеризовать как неадекватное поведение?

— Агрессии? Нет, он совсем не агрессивный. Людей стеснялся, с разговорами не лез. У него вообще компании не было. Ни друзей, ни подруг. Про тетку я только накануне и узнал, когда он сообщил, что уезжает.

— Других родственников нет?

— Вроде нет. Может, просто не упоминал про них, мы вообще мало общались, — снова покачал головой Николай Алексеевич. — Думаю, ему с трупами легче общаться было, чем с живыми людьми. Это можно назвать неадекватным поведением?

— Возможно. Когда вы видели его в последний раз?

— Да в ночь на первое число и видел. Он в ту ночь не должен был дежурить, остался студентам помочь. Около двух часов ночи ко мне заглянул, денег занять хотел. У меня не оказалось, он ушел. Часа в четыре я к ним в комнату зашел, где очередной труп к выдаче готовили, смотрю, Вадика нет. Спросил, где он, парнишка-новичок сказал, минут десять назад вышел. Потом через час еще раз зашел, но Вадика не было. Спросил: насовсем ушел? Студент ответил, что, может, и насовсем. Помощь студенту не понадобилась, я и ушел к себе.

— В эту ночь Вадик вел себя как обычно? — поинтересовался Гуров.

— Вроде да. Правда, суетился сильнее обычного, так и ситуация нестандартная. За два года он первый раз в отпуск собирался. Я подумал, что от этого волнение. Предвкушает отдых или, наоборот, волнуется оттого, что привычный уклад жизни нарушается. Да ничего особенного не было, — заверил Николай Алексеевич. — Ночь как ночь. Думаете, он предполагал, что его убьют? Его ведь убили, я не ошибся?

— Убили, — подтвердил Крячко. — Только предполагать он этого не мог. Личные вещи Вадима в помещении остались?

— Да, у постоянных сотрудников боксы для личных вещей есть. Показать?

— Было бы неплохо, — кивнул Стас.

Николай Алексеевич провел их в комнату, смежную с комнатой отдыха. Там вдоль стены стоял ряд металлических шкафов. Шкаф Вадима Чалого обозначался цифрой «два». Дверь запирал несложный замок. Гуров спросил про дубликаты ключей, их не оказалось. Тогда он попросил пригласить еще одного сотрудника в качестве понятого, после