Она осекается, и мне кажется, что я вижу, как рука Крея двигается под столом.

— После чего? — спрашиваю я.

Она усмехается, но как-то принужденно.

— После того, как ты вышла за него замуж.

— Сейчас все еще хуже, — я затыкаю рот трубочкой, чтобы не проболтаться обо всем. Почти уверена, что никто не знает о моей договоренности с Илаем, и я не готова отвечать на их вопросы, какими бы обоснованными они ни были.

Кроме того, что-то подсказывает мне, что в той истории, которую он меня рассказал, не хватает большого кусочка пазла. Ад замерзнет, прежде чем я поверю ему на слово. Хотя я и не отказалась от поисков правды, я знаю, что должна делать это осторожно.

Мой муж — интриган, манипулятор и социопат. Если он почувствует, что я сую нос куда не следует, он может перекрыть все возможные пути к выяснению правды.

Поэтому я должна быть на чеку.

— Но разве ты не рада, что можешь следить… — Анни прочистила горло. — Я имею в виду следить за его передвижениями лично, а не создавать фальшивые профили и прочее?

Я чуть не подавилась водой.

— Анни!

— Крей знает, — извиняется она.

— Все знают, — добавляет он.

— Включая твоего брата?

— Все, — выделил он.

— Этот урод Лэндон ужасно умеет заметать следы. Два из пяти, больше не буду просить его о помощи, — бормочу я себе под нос.

— Это у тебя плохо получается скрывать свои планы, если быть честным, — говорит Крей. — Ты плохо скрываешь свои эмоции рядом с ним.

— Он меня злит.

— Ага.

— Да, и ты его сейчас поддерживаешь, а мне это не нравится. Вразуми его, Анни.

— Он прав.

— Не могу в это поверить, — я давлюсь воздухом. — Дружба в наши дни мертва.

— Не будь такой, — Анни берет мои руки в свои. — Мы просто беспокоимся о тебе.

Отлично.

Каждый из моих друзей считает меня ходячей проблемой, которой не доверишь и золотую рыбку.

— Я в порядке, — я похлопываю ее по руке и отстраняюсь. — А теперь расскажи мне истории о том времени, которое я забыла. Сделала ли я его жизнь большим адом, чем он мою?

— На много миль, — говорит Крейтон, и его голос нехарактерно темнеет.

Анни щиплет его за бицепс.

— Он имел в виду, что ты ему отомстила.

— Отлично. Что именно я сделала?

— Ну, знаешь. То и это.

— Например?

Она дольше обычного жует свои сашими и даже делает один глоток безалкогольного коктейля фиолетового цвета, а потом еще один.

— Ты хорошо знакома со своими закидонами, — говорит Крей вместо этого. — Тебе не нужно, чтобы мы тебе о них напоминали.

— Значит, я разогнала всех его подружек и устроила небольшой пожар в его комнате с дизайнерской обувью?

— Что-то вроде того, — говорит Анни. — Хотя вы, ребята, в отношениях, так что никаких подружек не было. Только поклонницы.

Меня пронзает теплое, пушистое чувство, смешанное с триумфом.

— И я вышвырнула их всех вон?

Она кивает.

— Я разбила его машину на днях и потратила целое состояние на незнакомцев.

На этот раз она смеется.

— Меньшего я от тебя и не ожидала.

— Это его любимая машина. Как только он ее отремонтирует, я подумаю, не поцарапать ли ее к чертям собачьим, а когда покрасят после ремонта, я сброшу ее с обрыва и сниму это в замедленной съемке.

— Круто, — она звякнула своим бокалом о мой.

— Скорее глупо, — парирует Крей, как самый плохой помощник. — Если ты веришь, что эти детские попытки изменят Илая в лучшую сторону, значит, ты ничему не научилась в прошлом.

— Дай ей выпустить пар, Крей, — она погладила его по плечу. — Она не помнит последние два года.

— Это не дает тебе права вести себя как испорченное отродье, Ава.

Я сглатываю, его слова задевают меня сильнее, чем должны.

— Крей! — Анни ругает его.

— Ты сегодня используешь слишком много его энергии, Крей-Крей. Если бы я хотела, чтобы меня унижали, я бы осталась с ним.

— Я просто говорю, что ты потерялась, и я понимаю тебя, — его голос смягчается — настолько, насколько он способен. — Но ты неправильно подходишь к решению этой ситуации. За последние несколько лет всякий раз, когда ты доставляла неприятности, он ставил своей задачей отплатить в десять раз хуже. Не думаешь ли ты, что пришло время попробовать другую тактику, особенно после того, как ты связала себя с ним узами брака?

Я поджала губы, прежде чем сказать, что не знаю другого выхода. Не помогает и то, что последние несколько взаимодействий оставили во мне гору смятения и болезненную тоску.

По чему, я не знаю.

— Узы можно развязать, — бормочу я вместо этого.

Крей некоторое время наблюдает за мной, прежде чем покачать головой.

— Я очень сомневаюсь в этом.

— Ты сказала, что хочешь выйти за него замуж, — говорит Анни.

— Люди постоянно меняют свое мнение. Если я решу, что хочу выйти из этой игры, я могу просто отступить.

— Если ты считаешь, что для Илая это всего лишь игра, то ты сильно ошибаешься, — говорит Крей между укусами.

— Он всегда играет, и нечестно, надо сказать. Почему я не могу поступить так же?

— Ты, конечно, можешь, но мы оба знаем, что ты не в состоянии справиться с последствиями.

Я съедаю свои суши, глядя на него, и самое ужасное, что у меня нет ответа, потому что он прав.

У моих сражений с Илаем нет ни цели, ни задачи. Я словно парю в воздухе, надеясь найти где-нибудь пристанище.

— Итак, Ава. В групповом чате ты написала, что начала заниматься игрой на виолончели, — аккуратно меняет тему Анни. — Ты собираешься участвовать в каких-нибудь соревнованиях?

— Нет. Я просто развлекаюсь, — если я снова буду давить на себя, то потеряю вновь обретенную связь с виолончелью.

И с реальностью.

Возможно, именно поэтому я строго следила за приемом лекарств и не употребляла алкоголь, даже когда у меня была такая возможность.

Я в реальности, и хочу оставаться здесь как можно дольше.

Доктор Блейн сказала, что моя амнезия не связана с моим психическим состоянием, но я в этом сильно сомневаюсь.

— Я рада, что тебе нравится, — Анни светится, а затем снова начинает заискивать перед Креем и делиться с ним едой.

Быть третьей лишней — отстой.

К счастью, вскоре они понимают, что я все еще здесь — или, скорее, Анни понимает. Крей, кажется, отгораживается от всего мира, когда она рядом. Мы говорим о жизни, о ее балетных выступлениях и о том, что Крей получил степень MBA в Принстоне только ради