чтобы воссоздать Исидора? – уточнила Дезидерия.

– Полагаю, около пяти минут. Мы примерно одного возраста, это не должно быть слишком трудно, – объяснил Андреа.

– Прекрасно. Вам что-то нужно?

– Ничего особенного. Только уединение, – сказал он.

– В таком случае оставлю вас одного. Буду ждать в коридоре. Дайте знать, когда закончите.

Дезидерия вышла из комнаты, но осталась ждать неподалеку. Она оставила дверь приоткрытой, чтобы через щелочку можно было наблюдать за происходящим в комнате.

Андреа пристально вглядывался в портрет. Он считывал каждую деталь, незаметную для обычного человека. Его Дар рисовал в голове каждый угол, каждый изгиб, улавливал каждый оттенок.

Спустя несколько минут созерцания, Андреа согнул спину и уткнулся лицом в ладони, будто оплакивая кого-то. На деле же он начал работу над маской. Его кожа меняла цвет, выискивая подходящий оттенок из всего спектра возможных, тело, послушное воле юноши, деформировалось. С каждым мгновением внешность Андреа менялась. Он одновременно был высоким, низким, крепким, хрупким, пышноволосым, лысым, мужчиной, женщиной.

Во время метаморфоз Андреа переставал быть собой. Он разом воплощал все человечество благодаря Свету, сиявшему на его запястье.

Превращение взволновало и даже напугало Дезидерию. Девушка не могла понять, чем считать эту необыкновенную сцену – грезой или кошмаром. Одно было ясно наверняка: Дезидерия больше никогда не сможет смотреть на Андреа прежними глазами.

15

В коже Исидора

– Как считаете, похож?

Дезидерия обернулась, и по ее спине пробежала дрожь. Тембр этого голоса она знала наизусть. Чувства взяли верх над девушкой, когда она увидела, как Исидор выходит из своей комнаты. Ей захотелось заплакать от облегчения и обнять брата, когда она спохватилась и вспомнила, что перед ней всего лишь Андреа в маске.

Персона невероятно талантлив.

Проглотив накатившие эмоции, Дезидерия безучастно произнесла:

– Точная копия.

– Я взял на себя смелость и достал из сундуков одежду его размера, – пояснил Андреа.

– Правильно. Как долго вы сможете оставаться в маске? – спросила девушка.

– Больше всего энергии уходит на создание личины. Сегодня я смогу оставаться в ней еще около часа. Особенно после всего, что произошло с Вильнюсом. Однако завтра при необходимости я смогу продержаться в ней четыре или пять часов.

– В таком случае давайте воспользуемся часом, что у нас есть. И поработаем с тем, что уже получилось.

Жестом руки она велела Андреа следовать за собой. По пути Дездерия продолжала описывать Исидора.

– Он не самый общительный мальчик и живет в собственном мире. Иногда с ним бывает трудно. Исидор выражается иначе и употребляет слова, которыми другие не пользуются.

– Я не очень понимаю… – уточнил Андреа, который сразу начал представлять иностранный акцент.

– Он не высказывается прямо. Например, если Исидор решит, что я занимаю чрезмерно много места в его пространстве или слишком много говорю, он расскажет, что кукушка – паразитический вид, подкидывающий яйца в гнездо представителя другого вида. Вылупившийся птенец выбрасывает другие яйца из гнезда, чтобы внимание родителей принадлежало только ему, – пояснила Дезидерия.

– Очень изобретательно. Однако я не очень разбираюсь в птицах и в лучшем случае отличу воробья от малиновки. Правда, когда-то я дружил с лирохвостом. Помимо этого…

– У вас будет два дня, чтобы узнать о них как можно больше. Комната Исидора в вашем распоряжении. Здесь можно найти самые разные книги. Вам не нужна маска, чтобы изучать их. Сейчас мне бы хотелось заняться вашими жестами, они гораздо важнее.

Тем утром стены атриума сверкали в лучах солнца, отражаясь в водах красного мраморного фонтана. Казалось, что лошадь, венчающая его, извергает свет, а не воду. Стены дворика были расписаны фресками, на инкрустированной мебели красовались вазы с цветами и статуэтки. Помещение изобиловало красочными безделушками.

Андреа понял, что Дезидерия хотела окунуть его в мир роскоши, чтобы проверить насколько быстро он адаптируется.

– Исидор не смотрит людям в глаза. Они ему интересны, но он предпочитает незаметно наблюдать за ними, а не задавать вопросы. Если любопытство или желание пообщаться становятся слишком сильными, брат может становиться изворотливым или, наоборот, излишне прямолинейным… Он общается без каких-либо условностей. Исидору не нравятся перемены, поэтому его нужно к ним подготавливать и давать время привыкнуть. У Исидора есть для этого ресурсы, но он все равно очень впечатлительный.

– В таком случае ваш брат должен тяжело переживать похищение, – отметил Андреа. – Скорее всего, ему будет трудно вынести его во второй раз.

– Знаю, – вздохнула Дезидерия. – Но у нас нет другого выбора. Я позабочусь о нем, ведь это все ради его блага.

Интонация Дезидерии ясно давала понять, что в прошлом она часто произносила эту фразу с разной долей убедительности. После этого девушка отошла в дальний конец атриума, приняла надменную позу и предложила разыграть встречу с Исидором:

– Вы – мой брат. И вы хотите подвести меня к мысли, что хотели бы на ужин свое любимое блюдо – говядину, тушеную с абрикосами и розмарином.

Задачка показалась Андреа крайне легкой, почти детской. Он ни секунды не сомневался в успехе. Юноша начал расхаживать по комнате, нарочито мечтательно глядя в потолок.

– Прекратите! – остановила его Дезидерия.

Андреа вопросительно посмотрел на нее.

– Мой брат не слабоумный! Он ходит нормально, как все! – возмутилась девушка.

– Но я иду совершенно естественно! – возразил Андреа.

– Нет, вы ходите будто поломанная марионетка! Исидор старается оставаться незаметным для окружающих! По большей части он ведет себя как все, разница заметна лишь в деталях. Играйте на них.

Андреа перестроился и постарался идти как обычный человек. Его взгляд бродил по комнате, редко останавливаясь на чем-то конкретном. На этот раз Дезидерию все устроило. Она пристально наблюдала за Андреа и спустя какое-то время воскликнула:

– Подождите!

– Что не так? Я ничего не сделал! И ходил нормально!

– Вы только что прошли под аркой.

Андреа вопросительно поднял руки.

– И что с того?

– Там сильный сквозняк, Исидору бы это не понравилось. Брат бы слегка втянул голову в плечи и пригнулся, чтобы защититься от ветра. Хуже всего, что там свистит ветер. Если шум сильный, Исидор тревожится, – пояснила Дезидерия.

– И откуда, по-вашему, я должен это знать? Я ведь не могу предугадать абсолютно все! – возразил Андреа.

– Залезьте к нему под кожу! В этом ведь суть вашей специализации? Вживитесь в его роль! Поймите его! Вы ведь один из самых тонко чувствующих в мире! Ведь вы ощущаете луч солнца на коже, запахи с кухни, замечаете нитку, торчащую из одежды прохожего, неровно выложенные булыжники на мостовой, слышите шелест ветра в кроне деревьев, шорох песчинки в песочных часах… Вам доступна каждая мелочь, заметен каждый изъян, что только существует на свете! Откройте разум, Андреа!

Юноша чувствовал, как раздражение все сильнее накатывает на него, и уже собирался возразить Дезидерии, что она требует невозможного. Как бы то ни было, Андреа должен был выполнить ее задание. Теперь он понял, почему Дезидерия говорила, что роль Исидора станет настоящим вызовом.

Если бы только Исидор был рядом! Андреа не было равных в умении схватывать выражение