– Я честно и справедливо выиграл сегодня утром этот изумруд! Тебе нипочем не украсть его, стервятник!

– Это изумруд? – удивился Эвандер. – А так сразу и не скажешь.

– Да что ты знаешь об изумрудах, сопляк?

– Мой… отец – ювелир, – заикаясь, проговорил он.

– В самом деле? Ну-ка, скажи, за сколько я смогу перепродать его, малыш? – спросил стражник.

Эвандер сомкнул на камне ловкие пальцы и принялся осматривать его со всех сторон. Андреа с облегчил отметил, что его товарищ не забыл надеть кожаные браслеты, скрывающие свечение на запястьях. Прочитав, благодаря дару Антеи, историю камня, он провозгласил:

– Вас обманули! Это полированное стекло.

После секундного молчания блондин разразился хохотом, а его неудачливый коллега – бранью.

– Ты лжешь!

– Я бы не посмел!

– Ты поднял мне настроение, малыш! – блондин встал и похлопал Эвандера по спине. – Только взгляни на его рожу! Будешь веселить меня и дальше – оставим тебя в казармах и после свадьбы! Мне одиноко здесь с этим стариком, который изумруд от стекляшки отличить не может!

– Да ну тебя, – ответил лысый.

– Меня зовут Косьма, а его – Игнат. Добро пожаловать в стражу, головастики!

13

Жестокое прошлое

Косьма и Игнат несли службу в тюрьме. В тот день они показывали новобранцам свои владения, перемежая объяснения со всяческими байками.

– Помнишь ту Акварию? – начал Косьма.

– Как не помнить! Она была прекрасна, словно Свет! – вспомнил Игнат.

– Тебе стоит почаще повторять это своей жене! Попробуй, Юлиане понравится, – советовал Косьма.

– Не забывай, что девица оказалась сумасшедшей! – парировал Игнат.

– Почему ее посадили в тюрьму? – вмешался Вильнюс.

– Три года назад Аквария пыталась проникнуть во дворец. Поначалу она выдавала себя за обычную Сестру Света, но потом выяснялось, что она из тех редких случаев, которым удалось избежать и Культа, и замужества. Девица собиралась убить короля, – рассказал Косьма.

– Самая настоящая психопатка, – уверил Игнат.

– Ума не приложу, как Аквария может быть такой опасной, – удивился Эвандер. – Она всего-навсего управляет водой.

– Сразу видно, ты никогда не сталкивался с благословленными, малыш! Она использовала Дар совсем не так, как другие Акварии. Она управляла кровью!

Объяснение Косьмы заставило Эвандера почувствовать себя неловко и напрячься. Стражник воодушевился и продолжил:

– Она всех запугала! Люди становились марионетками в ее руках! Их тела им больше не подчинялись!

– И что произошло дальше? Надеюсь, ее приговорили к смерти! – воскликнул Вильнюс.

Иногда разногласия между Андреа и его личиной становились слишком серьезными, и тогда в его речи появлялись неестественные паузы. Игнат посмотрел на Вильнюса с недоумением.

– Так часто бывало в начале правления Анастасия. Потом он успокоился. Теперь у руля принцесса Элоиза, и смертные приговоры стали исключением. Их выносят только самым страшным преступникам, например, тем, кто замышляет свергнуть правительство, или убийцам-рецидивистам. Как правило, после вынесения приговора осужденного лишают имущества, сажают на несколько лет в тюрьму или ссылают. Акварию в свое время сослали на рудники в Железные земли.

– Чем она заслужила это? – спросил Эвандер. – Тем, что просто зашла во дворец? Дорогая получилась экскурсия!

– К счастью, нас там не было! Возможно, она заставляла стражников убивать друг друга или пыталась на расстоянии утопить принцессу! – предположил Косьма.

– Какая разница? Она была ведьмой, чудовищем, – пожал плечами Игнат.

У Эвандера перехватило дыхание. Они с Андреа давно привыкли к разного рода оскорблениям, но в этот раз все было иначе. Они оказались в тюрьме под прикрытием, и стражники высмеивали судьбу одного из них. Друзей охватили совсем другие чувства. Что будет, если их раскроют?

Андреа заметил волнение друга и подал ему знак помолчать и успокоиться, чтобы избежать ненужных подозрений.

Вильнюс решил взять беседу в свои руки:

– Она получила по заслугам. Скатертью дорога!

– Ты совершенно прав, мой мальчик! – в знак согласия Игнат с презрением сплюнул в угол камеры.

Его товарищ продолжил рассказ о судьбе Акварии:

– Говорят, она сидит в шахте совсем одна, и ей спускают корзину с едой только если она набирает достаточно угля. Скорее всего, девчонка уже давно мертва! Какая жалость! Не будь она сумасшедшей или Акварией, из нее вышла бы прекрасная женушка!

– Да, но в ее случае вино оказалось разбавленным, – шутка слегка оправившегося Эвандера не возымела желаемого эффекта.

– Сынок, продолжишь в том же духе – сам опробуешь камеры.

– Разве не смешно? Мне кажется… шутка буквально вытекала из ваших слов! – оправдывался юноша.

Стражники повели их дальше, посмеиваясь над наивностью Эвандера. Вильнюс незаметно подмигнул другу.

– Отличная шутка, – утешил его Андреа.

На лице Эвандера расплылась довольная улыбка.

– Спасибо, Андреа! Я рад, что нашелся ценитель моего чувства юмора!

Стражники продолжали показывать им камеры, и Андреа, увлекшись рассказом об Акварии, потерял концентрацию. Он не знал, кого считать правым в ее истории. И представители власти, и простые люди боялись благословленных Светом, в то время как обладатели Дара восставали против правителей, чтобы доказать свое право на существование. В таких случаях они нередко прибегали к насилию, в котором их обвиняли.

Обе стороны успели натворить немало бед.

Как и требовали инструкторы, два часа спустя Вильнюс и Эвандер вернулись во внутренний двор к другим новобранцам.

Офицеры хотели оценить их умения во владении оружием. Новички должны были уметь защитить дворец в случае нападения. Некоторых из них ставили в пары, другие должны были сражаться с соломенными чучелами.

– Да уж, многие здесь куда лучше управляются с вилами и лопатами, чем с мечами! – подшучивали стражники.

Андреа чувствовал, что за ним пристально наблюдают. Его маска воплощала мужественность и энергию молодости, и потому все естественным образом ожидали, что Вильнюс окажется самым умелым новобранцем. Однако Андреа противился самой мысли о насилии. Эвандер хорошо понимал дилемму товарища, скрытого под маской, и прошептал:

– Нам всего лишь нужно повторить то, что мы делаем в Оффиции. Ты знаешь, как произвести впечатление на окружающих. Сделай вид, что ударил меня, и никто ничего не заметит.

Такой вариант устраивал Андреа. Он благодарно улыбнулся другу, а затем вернулся к своей роли. Вильнюсу были чужды сантименты: он был груб на словах и на деле.

А еще Вильнюс любил театральность.

– Ты всерьез рассчитываешь одолеть меня? Надежда питает слабых.

– Ты задолжал мне реванш! – воскликнул Эвандер.

– Разве что очередную порцию унижения, – возразил Вильнюс.

Другие новобранцы уже вовсю тренировались. Подражая им, Эвандер и Вильнюс начали танец кулаков и ложных ударов, который знали наизусть. Они годами разучивали подобные ложные поединки в Оффиции, и их действия успели слиться в идеальный унисон. Эвандеру пришлось потратить немало усилий, чтобы постичь этот боевой танец. Он не мог, как Андреа, получать ловкость и силу от масок, и потому тренировался и работал над собой, чтобы выработать их.

Когда Эвандер появился в Западном Оффиции, его считали белой вороной. Он был огненно-рыжий, тощий, практически немощный и никак не мог научиться читать. Все кругом сочли его за идиота, и в глубине души это клеймо продолжало терзать его. Мальчик имел все шансы стать козлом отпущения, если бы сестра Агнесса не взяла его под свое