поняла, что совершила ошибку.

– Но мне это совсем не нравилось, – сказала она.

– Отец заставлял вас охотиться?

– Он вообще любил заставлять, – ответила принцесса.

– Мой тоже. Когда я был маленьким, у нас был кролик по имени Линус. Тогда я не понимал, что родители хотели сделать из него блюдо. Когда Линуса подали на обед, я отказался есть. Отец был в ярости. Он посадил меня в ванну с холодной водой, чтобы успокоить. Отец считал, что делает это для моего блага. Было неприятно. В тот день я потерял друга и сильно замерз.

– Мой отец нанимал целителей, которые выжигали мне кожу, чтобы придать ей ровный цвет. Он считал пятна Света отвратительными.

Их ужасные откровения вызвали у Исидора невинный вопрос:

– Как думаете, все отцы такие?

– Они считают, что действуют в интересах потомства, но часто ошибаются. Я не могу говорить за вашего отца, но мой был особенным. Мало кто мог сравниться с ним, – ответила Элоиза.

– Вы говорите так, потому что он был королем? – спросил Исидор.

– Мне от этого приходилось только хуже.

Юноша нахмурил брови и погрузился в размышления. Затем, отбросив всякие нормы приличия, спросил:

– Моя старшая сестра вечно повторяла, что король ненавидел магию и подобных мне людей. Вы разделяете его взгляды?

– Мой отец действительно ненавидел магию и Дары Света. Он пытался привить ненависть и мне, но, по правде говоря, Дары Света завораживают меня. Поэтому вы здесь.

– Покажется глупым, но… сначала я думал, что вы хотите меня убить. Дезидерия говорила, что если я буду пользоваться Даром, то меня найдут и запрут в Оффиции или придумают что-нибудь похуже!

– В этом случае, господин Исидор, сестра обманула вас. Вы можете гулять по дворцу или саду, если пожелаете. Я знаю, что вы не любите бывать в толпе и посвящаете много времени рисованию. Не думайте, что я пытаюсь запереть вас. Вскоре мы поженимся и будем жить в одних покоях.

– А ваши покои расположены высоко? – поинтересовался он.

– Почему вы спрашиваете?

– Я бы хотел жить еще выше. Представляю, какой обзор открывается с той башни. Если мы поженимся и будем делить одни покои на двоих, то я был бы счастлив забраться туда.

– Могу приказать перенести ваши вещи в покои наверху башни, если желаете, – предложила она.

– Вы правда это можете? – спросил Исидор.

– Я принцесса. Люди исполняют мои приказы. Если вы хотите, можете переехать повыше, – ответила Элоиза.

– Возможно, Понтифик был прав.

– В чем же?

– Он сказал, что вам не плевать на меня, – пояснил Исидор. – Сначала я ему не поверил, хотя он держался доброжелательно. Мне всегда говорили, что следует остерегаться королевской семьи. Я не понимал почему, как и не понимал многое другое. Дезидерия говорит, что невозможно ответить на все вопросы, а у меня их так много! Как думаете, это правда?

– Недавний опыт должен подсказать вам, что ваша сестра не всегда является достоверным источником информации, – вздохнула Элоиза.

Несколько мгновений девушка разглядывала профиль Исидора. Юноша изучал канюков, паривших в небе. Он обладал тихой застенчивой красотой. У Исидора было круглое лицо и полноватые губы, которые, казалось, всегда улыбались. Кудрявые волосы, ниспадавшие на лоб, прикрывали глаза. Принцесса и представить себе не могла, что выйдет замуж за такого юношу. Она думала, что отец в конце концов выдаст ее за какого-нибудь генерала или прославленного героя с толстым кошельком.

Ее мужем должен был стать какой-нибудь крепкий мужчина постарше, а не этот замкнутый мальчик, живший в собственном мире.

Возможно, ей удастся смириться с этим.

Исидор задал ей еще один вопрос, не отрывая взгляда от парящих птиц:

– За что ваш отец ненавидел людей, которых коснулся Свет?

Элоиза намеренно уклонилась от ответа:

– Люди часто боятся того, чего не знают.

– Это правда. Но ваш отец был королем. При желании он мог узнать тех, кого благословил Свет. И что мы вовсе не опасны, – сказал юноша.

– Вы, господин Исидор, может и не опасны. Но другие могут оказаться куда менее дружелюбными. В прошлом такие люди причиняли достаточно вреда.

– Знаете, от чего канюки кружат в небе?

Этот вопрос застал Элоизу врасплох. Она покачала и головой и ответила:

– Нет, просветите меня.

– В это время года фермеры начинают косить пшеницу. Они распугивают мелких грызунов, которые живут в полях, ведь во время покоса им негде прятаться. Канюки пользуются людьми, чтобы ловить лесных мышей и полевок.

– Я пока не вижу связи, господин Исидор…

– Мне хорошо жилось в моем поле. Боюсь, что я как полевка, не успел спрятаться в норку и стал добычей хищной птицы.

– Считаете меня канюком? – спросила принцесса.

Элоиза не знала, стоило ли сердиться на Исидора. Во всяком случае, такое сравнение было ей неприятно. Тем не менее девушка решила последовать совету Мельхиора и развить метафору Исидора:

– Ваши поля могут стать шире. И оставаться безопасными. Дезидерия предлагала вам лишь подобие жизни. Да, это было роскошное существование, но такое одинокое. У вас есть друзья, Исидор?

– Линус. И еще попугаи, – ответил юноша.

– Я подразумеваю людей, – поправила его Элоиза.

– Не уверен, что смогу понять людей, да и не уверен, что хочу этого. Понимание требует слишком много усилий для предположительно сомнительного результата. Я бы даже сказал, разочаровывающего.

– Хотите понять меня? Чтобы мы могли подружиться еще до свадьбы?

– Для этого вам стоит приходить почаще, – ответил Исидор.

Она улыбнулась и кивнула. Ее белоснежная улыбка и заинтересованный взгляд привлекли внимание юноши.

– Тогда я обязательно постараюсь. Доверьтесь мне.

Она как раз собиралась уходить, когда Исидор вдруг остановил ее и отпустил замечание:

– Ваш отец был глупцом.

Любого безумца строго наказали бы за такое оскорбление! Не успела Элоиза ответить, как Исидор продолжил:

– Ваши пятна Света. Они красивые. Я впервые вижу такое и не понимаю, зачем пытаться избавиться от них. Они делают вас уникальной.

Его комплимент тронул Элоизу до глубины души. Она пробормотала слова благодарности, которые, впрочем, так и не долетели до ушей Исидора. Девушка вышла из его покоев в полной уверенности, что скоро вернется туда. Она оставила дверь открытой.

17

Звуки лютни

– Сегодня вечером я хотел бы побыть один, – просьба Андреа лишь отчасти удивила Фисбу и Эвандера, привычных к одинокой натуре друга. Им показалось совершенно естественным, что после нескольких трудных дней юноше захотелось уединения. Происходило нечто совершенно нехарактерное: впервые за такой короткий промежуток времени Андреа дважды позволил себе поддаться гневу и злобе.

У Персоны был ограниченный запас сил, и, если миссии требовали много энергии, он чувствовал потребность побыть одному. У Андреа были свои способы восстановиться, и для этого ему требовалось уединение. В минуты усталости общение выматывало его, и у юноши не хватало ни желания, ни сил разговаривать с кем-либо. Однако, прежде всего, ему было стыдно за то, что он кричал и грубил…

После размолвки с Дезидерий Андреа заперся в комнате Исидора. Он пролистал несколько энциклопедий по орнитологии и с особым тщанием изучил перья и модели, выставленные в комнате. Персона