– Хаос, в котором мы будем верно служить своей Черной Госпоже. Мы подарим ей Фокас в благодарность за то, что она не оставила наш народ в час нужды.

– Они истребят людей? Всех? – Хести нахмурилась.

– Не всех. Они будут служить нашему народу, будут содержаться в закрытых резервациях, а некоторых мы будем отдавать эмпуссиям и мормоликиям.

– Мы будем выращивать людей на корм демонам?

По спине Хести поползли мурашки.

– Ты продолжаешь их жалеть? – строго спросила Амария.

– Нет, я… Пытаюсь понять. – Хести инстинктивно отступила от неё. – Никто не рассказывал мне об этом.

– Потому что ты была слаба и не могла называться жрицей. Теперь можешь. Раз Мать откликнулась на твой зов, ты стала одной из посвященных и теперь все наши тайны – твои тайны. Что ты думаешь об этом, Хести?

“Я думаю, что это безумие”.

– Что люди заслужили это, – глухо сказала она. – За зло нужно платить большим злом.

– Мы не останемся в долгу.

– Но что будет, когда мир заполонят демоны из Фаты? Где будем жить мы?

– Здесь, вместе с ними, – спокойно ответила наставница. – Мы будем властвовать над этими землями и нести знамена Черной Матери.

– Но что будет, если демоны выйдут из-под контроля? Что если…

– Камни! – нетерпеливо перебила её Амария. – Они помогут нам контролировать демонов. Сейчас мы ищем ключ, в который вставим Раухтопаз и Морион. Ключ откроет все двери и тот, в чьих руках он будет находиться, получит власть над созданиями Фаты.

– Его отдадут Верховной?

– Верно. – Амария кивнула. – Только она имеет право распоряжаться такой мощью и обладать истинным знанием.

Хести обвела взглядом подземелье и внутренне содрогнулась представив, что эти существа заполонят человеческие города. Не останется места, в котором люди будут в безопасности, всех ныне живущих ожидает либо мучительная смерть, либо еще более мучительная смерть. Они обречены.

Выбравшись из подземного туннеля, она побрела в Дом-Над-Водой надеясь успокоить мятущиеся мысли. Хести сама не заметила, как оказалась перед комнатой калеки. Сложив руки в несложный жест силы, она открыла замок и вошла внутрь. Интересно, что Верховная сделает с Лаверном и его семьей? В конце концов, они ничем не лучше остальных.

Она села на кровать и принялась болтать ногами. На душе было гадко, будто она хлебнула дерьма. Где же та ненависть, которую она должна испытывать к людям? Почему она не жаждет уничтожения человеческого рода?

Хести потянулась к тумбе и открыла верхний ящик. Увидев в нем книгу в кожаном переплете, она вытащила её и открыла. Оказалось, что это личный журнал калеки, а не учебник. Усмехнувшись, она принялась читать.

Мальчишка вернулся поздно и сразу же заметил её, развалившуюся на кровати и читающую.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он. – Что у тебя… Это мой дневник?! Отдай!

Он поторопился, неловко оперся на искалеченную ногу и упал на пол. Хести отложила журнал и с интересом смотрела на то, как он пытается встать.

– Я прочитала твой дневник, – сообщила она.

– Ты не должна была этого делать! – Он покраснел до корней волос. – Такие вещи должны оставаться личными! Неужели ты не понимаешь?!

– Я не ела сердце своей матери.

– Что? – Он все еще лежал на полу.

– Ты написал, что я съела сердце матери. – Она потрясла дневником в воздухе.

– Ты сама об этом рассказала.

– Я соврала. – Хести закатила глаза. – Неужели ты настолько глупый, калека? Мы уважаем мертвых и никогда бы не поступили с ними таким образом. То, что у нас есть клыки, не делает нас животными.

– Ну, прости, я еще не научился определять, когда ты в очередной раз мне врешь, – огрызнулся мальчишка и сел. – Помоги мне подняться.

– И не подумаю. – Она откинулась на подушки и положила руки за голову. – Сколько тебе лет? Двадцать? Больше? Неужели ты так и не научился справляться с такими простыми задачами?

– Я… – Он снова покраснел. – Уходи!

– Мне нужно присматривать за тобой, вот я и присматриваю. Давай, поднимайся, калека, иначе тебе придется спать на полу.

Он кое-как поднялся, потратив на это куда больше времени, чем мог бы. Колдовство может вернуть ему ногу, интересно, почему его отец ни разу не обращался к Верховной? Неужели его устраивало, что младший сын не в состоянии подняться по лестнице?

– Что тебе нужно? – устало спросил мальчишка, тяжело опираясь на трость. – Я устал с дороги, мне нужно принять ванну и отдохнуть.

– Разве я тебе мешаю?

– Да, очень, – сквозь зубы ответил он.

– Не будь таким занудой, калека. Думаешь, я не видела нагого тела?

“Сегодня я видела кое-что гораздо хуже”.

– Прекрати называть меня калекой! – вспылил он. – У меня есть имя!

– Мне наплевать, – отмахнулась Хести. – Мне нравится, когда ты злишься.

– А тебе будет нравиться, если я буду звать тебя… – Он задумался. – Серокожей? Зубастой? Длинноухой?

– Зубастой? Мне нравится. – Хести широко улыбнулась, демонстрируя нижние клыки. – Я нахожу эту особенность лунного народа очень милой, а ты?

– Чего ты добиваешься? Что мне сделать, чтобы избавиться от тебя?

– Сделай вид, что меня здесь нет, ладно? Я просто выполняю приказ твоего брата.

На самом деле, конечно, ей вовсе не обязательно лежать здесь и глазеть на то, как калека переодевается, но ей действительно нравится изводить его. Он смешной, когда злится.

Мальчишка начал срывать с себя одежду и бросать её на пол. Хести с интересом наблюдала за ним раздумывая, решится ли он остаться перед ней без штанов.

Когда калека схватился за ремень, она подалась вперед, всем своим видом давая понять, что ей не терпится все как следует разглядеть.

– Ну, чего застыл? Я хочу увидеть, чем Трое наградили тебя.

– Уйди, – прошипел он.

В комнату вошла служанка с ведрами, исходящими паром. Хести жестом велела ей поставить их на пол и уходить.

Вскочив с кровати, Хести