план? Что если Лаверн решил таким образом привязать его к себе и заручиться поддержкой? Ведь нужно быть начисто лишенным сердца, чтобы подвергнуть опасности малыша Джемини или воспитанную красавицу Элинор.

– Ты очень задумчив сегодня, – заметил Лаверн.

– Обдумываю все новости, которые ты на меня вывалил, – почти не соврав ответил Савьер.

– Понимаю, все это стало для тебя неожиданностью.

– Выходит, даже отец не знал? Как тебе это удалось?

– В последние годы отец был затворником, и я управлял нашими землями от его имени, ты сам знаешь. Скрыть что-то от него было легче легкого. К тому же, моя красавица жена оказалась очень скромной девушкой и действительно не выдала нас ни одной живой душе.

– Только покойной матушке. Я молилась у её могилы в тот день, когда Лаверн приехал в наше родовое имение и предложил мне стать его женой, – тихо сказала Элинор.

– И вы просто согласились? – удивился Савьер. – Вы ведь даже не были знакомы.

– Когда Император предлагает тебе руку и сердце, отказываться не принято. – Элинор тихо рассмеялась. – Алые Шипы склонились перед Лаверном, я тоже. И, сказать по правде, я была даже польщена тем, что он выбрал меня из всех моих кузин.

– Ты юна и прекрасна, как я мог этого не заметить?

Несмотря на попытки Элинор быть милой с мужем, Савьер заметил между ними непреодолимую стену. Лаверн закрылся от неё, редко переводил на неё взгляд и вообще вел себя так, будто отец приказал ему делать комплименты едва знакомой женщине, как бывало во время приемов в Доме-Над-Водой, когда Лаверн Первый еще лелеял надежду женить старшего сына и увидеть внуков.

– Что ж, я оставлю вас. – Лаверн встал, поправил черный камзол и откинул волосы за спину. – Мне нужно отправить несколько писем. Утром мы вернемся домой, Савьер, там и обговорим, когда и как ты будешь приезжать сюда, чтобы не вызывать лишних вопросов.

Он кивнул и проводил брата взглядом. Оставшись один на один с Элинор, ему стало мучительно не по себе. Девушке, судя по всему, тоже.

– Как вам еда? – принужденно спросила она.

– Очень вкусно, – в тон ей ответил Савьер. – Вы простите меня, если я пойду отдыхать? Моя нога…

– Конечно! – тут же воскликнула Элинор. – Я не должна была вас задерживать.

– Пустяки.

Он встал, опираясь на трость, и медленно вышел из столовой. На душе кошки скребли, а мыслей в голове было так много, что ему казалось, будто из ушей вот-вот повалит пар.

Что же теперь делать? Лучше бы Лаверн ничего ему не рассказывал! Как ему жить зная, что он может остановить войну, и бездействовать, защищая ни в чем не повинную Элинор и её ребенка?

Он остановился перед лестницей и устало потер глаза. Если бы у него был хотя бы один друг, которому можно рассказать об этом! Хоть кто-нибудь, кроме Трех, безразлично взирающих на происходящий вокруг хаос.

Глава 10

К границе с землями Убывающих Лун они подошли ночью. Солдаты долго обсуждали что-то со стражниками, начал накрапывать дождь, через мгновение превратившийся в сильный ливень.

Ромэйн вымокла до нитки и сжалась в комок, пытаясь согреться. Фэй повернулась к ней и сказала:

– Я бы обняла тебя, но мои руки связаны.

– Н-ничего. – Ромэйн выдавила из себя улыбку. – Не у-умру.

– От холода умереть как нечего делать, – ввернул Ливр. – Помню, как-то мы отправились зимой на охоту. Мой двоюродный брат перебрал и…

– Мы все тогда перебрали, – вмешался Барниш.

– Ну, да, твоя правда. Никто не заметил, что бедняга Оган пропал. А на утро нашли его в снегу со спущенными штанами. Так и не поняли, как он умудрился…

– Поссать вышел, что тут сложного, – проворчал Барниш, – упал, а подняться не смог. Я сразу сказал, что вино вы привезли плохое, но кто меня слушал?

– Нормальное было вино! – возмутился Ливр.

– Ага, а померший через два дня Густав?

Мужчины принялись спорить. Ромэйн хмыкнула и попыталась обхватить себя руками, но веревки не позволили ей этого сделать. Она с тоской посмотрела на одетых в теплые куртки солдат и едва не заплакала.

– Эй, парнишка.

Она вскинула голову и увидела нависшего над ней офицера. Разглядев её лицо сквозь потоки воды, мужчина смутился.

– Я думал, что ты ребенок, – пробормотал он. – В любом случае, на, держи.

Он накинул на её плечи уже порядком промокший брезент для палатки и отошел в сторону. Удивленная, Ромэйн даже не поблагодарила его.

– Давай я накрою и тебя, – предложила она Фэй.

– Мне ничего от них не нужно, – проворчала она.

Её волосы намокли и отяжелели, выбившиеся из кос и локов пряди прилипли к лицу. Ромэйн искренне хотелось как-то позаботиться о ней, но если она решила не принимать подачек от солдат, значит не примет. Фэй упрямая, никого более упрямого Ромэйн еще не встречала.

Она обвела взглядом хмурых солдат и поймала себя на мысли, что ненависти к ним не испытывает. Все эти мужчины чьи-то сыновья и мужья, люди, которые поклялись подчиняться своему лорду, и им не посчастливилось оказаться на стороне обезумевшего Лаверна. Сойди с ума её отец, их люди тоже пошли бы на войну, тоже разоряли бы города и бесчинствовали. Наверное.

Пусть земли Фокаса и называются Пятнадцатью Свободными, в каждом регионе царят свои порядки. Её отец правил легкой рукой, никогда не вводил строгих законов и старался во всем поддерживать граждан и помогать им. Ему казалось, что он не просто лорд, а слуга народа, что он должен делать все, чтобы людям хорошо жилось на его земле. В Доме Багряных Вод всегда царила тирания лорда, даже при правлении Лаверна Первого. Налоги, поборы, огромная армия – их лорды будто всегда были готовы к войне. Которую в конце концов и развязали.

На архипелаге Чонган все совсем иначе. Пусть Дом Старой Крови и считается одним из Больших Домов, он больше напоминает отдельное государство, состоящее из множества островов. Ими правит старая династия, которая насчитывает десятки поколений. Ромэйн ни разу