– Ох, не спрашивай меня! – с досадой отмахнулась Юлия. – Твоя тетя сказала, что это очень ценная вещь, и взяла с меня слово, что я отдам ее тебе лично в руки. Вот, я отдаю. Теперь ты будешь ее беречь, а мне, знаешь, уже на сегодня хватило.

Она ожидала, что Иван встревожится, переполошится и начнет расспрашивать, что же с ней случилось, но тот тупо пялился на камень, провались он совсем.

– В жизни его не видел, – сказал он наконец, отведя глаза.

– Ты не хочешь спросить, что было дальше? – голос Юлии зазвенел от злости. Нет, все-таки все мужчины ужасные эгоисты!

Очевидно, до Ивана дошло наконец, потому что он отложил камень и повернулся к ней.

– Ну?

– Что – ну? Не нукай, не запряг! – буркнула она. – Там тебя караулили двое таких… в темной машине. Один здоровый, вроде тебя, только голова маленькая и шеи нет, а второй – маленький, но страшный такой, морда обезьянья…

Юлия запнулась, сообразив, что не следует рассказывать, как ее заманили и отобрали сумку двое малолеток. Зачем признаваться в собственной глупости?

– Как же ты от них оторвалась? – спросил Иван без интереса, думая о чем-то своем.

– Одному врезала, а от другого убежала…

Иван удовлетворился кратким ответом.

– Это не полиция, – сказал он.

– Уж как-нибудь догадалась! – фыркнула Юлия.

– И я, кажется, знаю, кто они такие – это люди Ледокола.

Далее, ежесекундно понукаемый Юлей, он рассказал о своей встрече с Ованесовым.

– Я его видел с Ледоколом, я тебе говорил. Очевидно, тогда и Борька там был, мелькнул вдали, я еще подумал, что ошибся. Вот, значит, как… – Иван понурился. – Стало быть, Борька с Ледоколом связался. И за моей спиной решил фабрику продать. С чего это он? Вроде бы мы не ссорились, дела честно вели…

– Но ведь тогда… если твоя… если она сюда приезжала с документами, то, выходит, она с твоим компаньоном заодно? – спросила Юлия.

– Ты хочешь сказать, что они… что это он с ней… она с ним?

– Да ничего я не хочу сказать! – рассвирепела Юлия. – Мне-то какое дело, я их обоих в глаза не видела!

– Да за каким бесом ему это надо, они сто лет знакомы! – заорал Иван. И тут же осекся, потому что в дверях стоял Ежик.

– Мама, я есть хочу! – сказал он и отвернулся от Ивана, потому что обиделся – тот обещал ему, что никуда не уйдет и они будут пускать машину, а сам целый день где-то пропадает.

– Ой, я же купил! – Иван втащил на кухню два пакета.

В них были салаты в прозрачных корытцах, и колбаса в шашечку, и целый кусок запеченной свинины, и коробка пирожных, и специальные детские конфеты с картинками, и шоколад, и апельсины, а еще целый мешок разных чипсов, кукурузных палочек, леденцов и разноцветных жевательных мармеладок.

Ежик издал боевой крик индейцев айдахо и набросился на мешок.

– У него же диатез, ему нельзя… – слабо запротестовала Юлия, но ее никто не слушал.

Было так хорошо сидеть на кухне за столом, и есть, и неторопливо разговаривать о пустяках, и смеяться вместе с Ежиком, и не думать о том, что будет завтра.

Машину запустить так и не успели, Ежик едва не заснул прямо за столом. Иван отнес его в кроватку, потом пошел к себе. Теткин камень он спрятал в пустой спичечный коробок и убрал в тумбочку возле кровати.

Утром спали долго, потом позавтракали остатками вчерашнего пиршества, после чего Иван засобирался. Юлия пробовала его отговорить, но не удалось.

– Я должен выяснить наконец, кто убил мою жену. А для этого нужно поговорить с Борисом. Уж он-то знает, он мне за все ответит…

Тут возразить было нечего.

После его ухода Юлия занялась хозяйством, потом позвонили из бассейна и спросили, в какую группу будет ходить Ежик. Освободилось место с очень удобным временем – как раз после дневного сна. Юля обещала привезти сына сегодня же.

Она жарила котлеты, когда услышала в коридоре какую-то возню и решила, что Иван что-то забыл и вернулся.

– Вань, ты? – спросила она, выглянув в полутемный коридор, и тут же по силуэту возле дверей поняла, что это не Иван. Иван занял бы полкоридора.

Щелкнул выключатель, и Юля увидела Алексея.

На лице бывшего мужа было выражение наигранной обиды.

– Вот, значит, как? – проговорил он ненатуральным высоким голосом. – Уже, значит, Ваня? Уже, значит, на ты?

– Ты что? Что ты несешь? – начала было Юля, но тут же рассердилась на себя за то, что оправдывается, и зло проговорила: – Ты вообще зачем пришел? Деньги принес? Так давай!

– Деньги? – Алексей тут же поскучнел и утратил кураж. – Понимаешь, сейчас у меня денег нет, но мне заплатят буквально завтра, и тогда я непременно принесу…

– Вот тогда и приходи! – рявкнула Юля и шагнула вперед, тесня Алексея к дверям. – Если деньги дадут завтра – приходи послезавтра! А сейчас вали отсюда, нечего тебе здесь делать! Ты мне алименты за полгода должен!

– Юлечка, подожди… – залебезил бывщий муж. – Зачем ты так… ведь мы с тобой… ведь у нас… может быть, попробуем еще раз?..

– Что-о? А ну пошел отсюда! – Юлия сделала еще шаг, но в это время за ее спиной появился Ежик.

Он стоял возле двери, держась за перильца, которые смастерил Иван, и удивленно смотрел на Алексея.

– Папа? – проговорил он. – Ты мне что-нибудь принес?

– Принес! – Алексей оживился, оттеснил Юлию, вытащил из кармана дешевую пластмассовую машинку и, опустившись на колени, протянул сыну. – Смотри, какая хорошая машинка!

Юля закусила губу. Она хотела вышвырнуть Алексея прочь из квартиры вместе с его грошовой подачкой, но не хотелось пугать ребенка. К тому же Ежик уже взял машинку, поставил на пол и попробовал прокатить. У машинки тут же отвалилось колесо.

– Сломалась! – разочарованно проговорил мальчик. Губы его задрожали.

– Подожди, я сейчас… я починю… – засуетился Алексей, схватил игрушку и попытался приделать колесо на прежнее место, но оно снова отвалилось.

– Ничего, – протянул Ежик, успокаиваясь. – Дядя Ваня починит! Он так хорошо другую машинку починил – она и ездит, и светится, и поворачивает куда угодно, и музыка играет… хочешь, покажу?

– Что? – в голосе Алексея снова зазвучало праведное негодование, и он уставился на Юлию прокурорским взглядом. – Уже дядя Ваня? Мало того что ты водишь сюда каких-то посторонних мужчин, так доверяешь им… ему… моего ребенка?

– Что ты несешь? – От неожиданности Юля оторопела. – Это я вожу сюда мужчин? Да ты в своем ли уме? Ведь это твоя мамаша вселила сюда Ивана, чтобы мне напакостить,