Шрифт:
Закладка:
Всё это незнакомка произнесла… Как-то чуть ли ни по-заученному. Так могла бы говорить дикторка, читающая радиосказку.
— Тебе бы подкасты вести! — Кристина бегло стряхнула пепел. — Очень круто рассказываешь. Быстро подписчиков соберёшь. А как звать тебя?
И снова эта ухмылка. Без смеха и без издевки, но сколько же горечи!
— Меня зовут Лиза, — всё так же смотря на фонтан. — И, знаешь, — склонила голову набок, уронившись щекой к ладони, только теперь переведя взгляд глубоких серых глаз к собеседнице, — я очень рада тебе.
Вот теперь улыбка была открытой и неподдельной.
— А я Кристина, — беглянка даже не думала, представилась «близким именем». Эта… Лиза выглядела более чем удачной парой не только на ближайшие несколько дней.
Её новая знакомая прикрыла веки. Такие большие ресницы, даже с блёсточками.
— Кристина Смерть, — покачиваясь, не то протянула, не то пропела, — курит сигареты во тьме. Кристина Смерть, — почти шёпотом и мечтательно, — я знала тебя ещё до наших с тобою встреч.
Полуоткрытый рот. Кончик проколотого языка касался угадывающихся под тонкими губами краешков зубов.
Подалась ближе и распрямилась. Края джинсовки скользнули по укрытым футболкой рёбрам, длинные пальцы мягко легли на талию, вторая ладонь — уже у плеча.
Шарик от пирсинга игриво щекотал нёбо, властно надавил на язык Кристины.
У той совсем отнялось дыхание. Её собственные рука — на мягкой, совсем оголённой, чуть-чуть липковатой спине. Прошлась касанием по застёжке лифа.
Объятья такие крепкие. И терпкий, тягучий, дымный обволакивающий поцелуй.
Лиза прижалась к своей новой знакомой, сама дрожала в её руках.
***
Голова Кристины кружилась даже пока они вдвоём просто молча гуляли по парку.
Ну как гуляли. Прогулка, по хорошим делам, — это когда ходишь и любуешься окружением. В данном же случае, по крайней мере в её личном случае, она любовалась своей подругой и собственными ощущениями от нахождения с новой знакомой.
Насколько же всё случившееся… Естественно! Как будто, вот всё именно так, как и должно быть. Так легко, так свободно. Ни малейшей наигранности, никакой фальши.
И это Кристина думала, что у неё было много женщин! Ха, да эта скромняга даст ей влёгкую ещё очков сто вперёд.
Почему скромняга?
Лиза держалась сейчас очень уж напряжённо. Нет, руку новой подруги почти не сжимала, держала спокойно. Но взгляд чётко в пол под ноги, дыхание частое-сбивчивое. Да какой там, она даже не сказала Кристине, куда, собственно они вдвоём шли.
— В кафе, — тихо, на выдохе, словно угадав её мысли. — Там очень вкусное мороженое и латте с «Колой». Я работаю в этом кафе. Уже смену закрыла — но не беда. Могу даже тебя угостить.
… Да, в сущности-то, всё равно. Это даже и раззадоривало: всем всё понятно, чего тянуть? Но нет, так ведь не интересно. Зачем всё и сразу, если можно ещё погулять. Нагулять, так сказать, аппетит.
***
А вот вид самого кафе женщину оттолкнул. Да, она могла бы предполагать: Лиза вела её к «Одноглазому Марку».
Оставалось надеяться, что Михаил уже ушёл. Ну, она ведь долго была в парке. Они, да, они.
… Хотя и беднягу-отца не встретили, а он ведь упоминал, что ему через парк и дальше. Ну, с другой стороны, места-то там много, могли просто и к счастью разминуться на разных аллеях.
Кстати, в самой кафешке людей как будто бы поубавилось. Ну как, за столиками на улице всё ещё кто-то сидел, но совсем немного. И внутри, из того, что с улицы видно — тоже много мест пустовало.
Лиза сложила за спиной руки и кивнула на скамью у кормы «лодки».
— Что тебе сделать? — поинтересовалась она, когда её подруга заняла место.
— А что есть? — Кристина оправила мешавшуюся прядь.
— Аммм, — её новая знакомая приставила указательный палец к губам, — а что ты хочешь?
Та только языком цокнула. Эта милаха уже с ней заигрывала.
— Ты говорила, здесь классное латте с «Колой» и мороженное… «Белочка», так?
— Белочка для куницы, — в лёгком поклоне. — И два латте. Сейчас будет. Просто подожди здесь.
С этими словами Лиза скрылась за дверью заведения, а Кристина откинулась на спинку скамьи.
Значит, Лизе нравился арбузный «Кент» и загадки. Осталось уточнить только, употребляет ли она вещества. По всему выходило, что так — но, мало ли: надеяться никогда не поздно. Да и не выглядела обдолбанной, просто душевное состояние у неё такое. Ну, верилось, что она всегда вела себя именно вот так. Этакая возвышенная мечтательница, которая живёт на маяке и работает официанткой-баристой в центральном кафе. Такая работа этой девушке даже вполне подходила. В плане, вязалась с образом.
На соседнем окне стояло радио. Из динамиков слышалась тихая музыка, что-то польское. Даже вполне узнаваемое. Солиста, солиста голос прям такой узнаваемый. На «Ш» его как-то звали, вот эта вот ржавчина, скрежет, хрип. «Пикник», кажется. Да, точно, он!
Кристина заулыбалась, довольная, что узнала песню группы, которую слушала ещё в совсем далёкой молодости, чуть ни в школе. И мысли о первой влюблённости, вот такое же волнение, чуть ли ни магия.
… «Заглянувший в тебя не отмолится» … — пробилась из приёмника фраза, и простой перебор струн гитары.
Женщина дёрнулась.
… «Jeśli będzie dzień to niech we władzy róż
A jeśli harakiri to krzywym nożem już
A zgaśnie światło to zna — że będzie grzech tak grzech
A jeśli minaret, to najwyższy jest», — совершенно спокойно тянулась песня.
Только Кристина выдохнула и расслабилась, как новый звук: пронзительное «дзынь!» велосипедного сигнала.
По пустой мостовой на маленьком, почти детском велосипеде, ехала женщина в свободной розовой юбке и вязаной жёлтой кофточке. И маленькая шапочка-заколка на затылке, чуть скошена.
— Добридень, — кивнула улыбчиво эта женщина.
— Добридень, — ответила Кристина ей в тон.
Дамочка аж засветилась, закатила глаза к небу — и ускорила ход, ехала-напевала что-то незатейливое себе под нос.
«Вот у кого-то настроение же хорошее!».
Приезжая ещё какое-то время наблюдала за удаляющейся колоритной личностью, пока та не скрылась за поворотом на соседнюю улицу.
— С кем это ты поздоровалась?
Зара
