Но все лучше прошлой натюрели: этой хотя бы людей кормить можно, а не только коз, — постановила Глаша. – И на вас, барышня, я тоже обижена. Такое ответственное дело, а вы его на самотек.

Несмотря на свое ворчание, Глаша быстро раскладывала продукты по шкафам, часть купленного сразу отнесла в погреб, другое – уместила в холодильном шкафу. Макар суетился рядом с ней и помогал все таскать. Окорок тоже исчез, но это даже к лучшему: не будет лишний раз напоминать о промахе.

Глава 13

Тилль почувствовал себя лишним и ушел переодеваться к ужину. Когда вернулся, все остальные уже собрались за столом. Причем, Ярина тоже сменила платье и прихватила себе блокнот, в котором вдохновенно что-то писала и черкала под недовольное бухтение Глаши.

Та сегодня снова расстаралась: подала всем по тарелке супа и выставила в центр стола ароматный курник. Запах от него шел отменный, Глаше с такими талантами нужно свой ресторан открывать, а не сидеть в глуши.

Ужинали в тишине, только и слышно было, как Белокосова черкает в своем блокноте. Из чистого любопытства Тилль подвинулся ближе и разглядел целую страницу, исписанную на старофейском. Там было что-то про лес, цветы и, кажется, белок. Но этот язык давался со скрипом не только Тихомирову, Тилль и сам разбирался в прошедших временах и артиклях постольку-поскольку.

— Что пишете? – поинтересовался он.

— Заклинание для вас, — ответила Ярина и ненадолго подняла глаза, оказавшись с ним почти нос к носу. Вот вечно задирает подбородок, как будто старается казаться выше. Тилль и сам виноват: не заметил, что подсел к ней слишком близко, так хотел заглянуть в записи.

— Приворожить его хочешь? – вздохнула Глаша. – Тут и колдунствовать не стоит, можно б было просто платье не до подбородка шнуровать для начала или не огрызаться на каждое слово. А еще: на рынке не бросать. Видное ли это дело, доверить барям покупки, они ж…

— Глаша! – вспыхнула Ярина. – Что за разговоры? Конечно же я не собираюсь никого привораживать. Это безобидное заклинание и очень простое.

— На девять строк? – удивился Тилль.

— Не осилите? – с жалостью произнесла она. – Я напишу транскрипцию норнгскими буквами поверх и буду подсказывать.

— Боюсь, как бы после вашего заклинания весь дом не снесло.

— Так барышня тех заклинаний к каждой сессии пачку пишет, уже бы весь Тергород снесло и часть Норнга следом, если бы в них был изъян, — поддержала ее Глаша. – Вы уж не глупее студентов, отчего в себя не верите? Или так провал с записной книжкой на вас сказался?

— Я вообще не уверен, что она существует, — заметил Тилль, после чего выдохнул и отодвинулся от Белокосовой. – Вдруг Астрид просто решила пошутить над нами и связать этим домом.

— А она веселая была, бабушка ваша? Или может думала, что в Норнге девиц нет, а какие есть, в ваши фейские руки сами не дадутся? Сдается мне, не там причину ищите. Есть и другой смысл в ее завещании.

— Возможно, и вовсе связанный с университетом, — заметил Макар. – Не зря же в него побежал банковский служащий.

— Ну или он просто ходит туда вольным слушателем, а мы со своим неурочным визитом его задержали.

Тилль отодвинулся еще немного, хотя Ярина снова не реагировала на него, сосредоточившись на заклинании. Она решительно зачеркнула две нижние строчки и переписала их заново. Затем подправила еще что-то в самом начале, удовлетворенно хмыкнула и только тогда взялась за чистовой вариант.

Для него Ярина ушла из-за обеденного стола и устроилась в гостиной. Остальные, не сговариваясь, отправились за ней, даже Боль и Страх устроились неподалеку и не сводили с нее глаз.

Заклинание она переписывала на белый лист, сделав красивые отступы по краям и украсив вензелями заголовок. «Дыхание поздней осени» — если Тилль правильно перевел руны. Фейских заклинаний он знал не больше десятка и не слишком любил ими использовать: сил тратишь больше, а результат непредсказуем.

— Готово! – воскликнула Ярина и торжествующе протянула Тиллю лист. – Можете испытывать, оно безвредное и тратит мало энергии.

На первый взгляд там действительно не было ничего опасного. Ни призывов к небесным молниям, ни к ветру, ни к другим катаклизмам. Что-то пространное и легкое, про лес, ночные росы и скачущих по веткам белок, но Тилль все равно держал лист с опаской. Девять строчек, не такое уж простенькое заклинание! В университетах на разработку таких тратят не меньше месяца, а здесь обычная студентка настрочила за ужином, не отвлекаясь от курника.

Но отступать было поздно: прямо перед ним уже стояла скрестившая руки Белокосова и снова задирала нос к потолку. Ближе к лестнице на второй этаж устроились Глаша с котами, а Макар подпирал дверь в столовую.

Тилль еще раз перечитал строчки про себя, набрал воздух в грудь и начал зачитывать заклинание, потихоньку напитывая его магической силой. Почует неладное – успеет сбросить его безвредными искрами.

— …нор ильфайр…

— Ноор эльфайе, — поправила его Ярина. – Иначе совсем не в рифму. Где же ваш врожденный фейский слух? Чувство языка и рифмы?

— А где же ваше рудское благодушие и доброта? – огрызнулся Тилль. Затем поправился и продолжил читать заклинание.

Магии оно забирало немного и как-то мягко, не выдергивая из тела, как другие. При этом теплые потоки продолжали кружить рядом, концентрируясь рядом с его головой. Надо было не строить из себя героя, а расспросить Ярину о его предполагаемом действии, не ощущал бы себя так глупо. Но он, признаться, ожидал от нее еще одного «огонька», пусть более сложного, а не этакого авторского выверта.

Стоило произнести последнее слово, как магия всколыхнулась, обдала жаром и исчезла. При этом Ярина виновато закусила губу и отошла на пару шагов назад, как будто набирала дистанцию перед побегом.

— Вышло чуть иначе, чем я планировала, — призналась она.

— Ожидаемо, — хмыкнул Тилль. В конце концов, ничего страшного не произошло. Он в порядке, дом тоже, а Белокосовой даже полезно осознать собственные границы в магическом искусстве. Подумав так, Тилль по привычке запустил руку в волосы и почувствовал, как те тянутся за ладонью.

Затем весь хвост отвалился на пол, будто поджидал этой секунды, а темные пряди разметались по темному паркеты.

— Ярина! – зарычал он и метнулся к зеркалу.

То было мутноватым и