***

К вечеру похолодало. Если день выдался почти по-летнему теплый, то чем позже становилось, тем сильнее портилась погода. Низкие тучи сгустились над Тергородом и окрестностями, поднялся ветер, а по лобовому стеклу то и дело стучали тяжелые дождевые капли.

Внутри мобиля было по-прежнему тепло и уютно, а Тилль уверенно вел его к дому Астрид. Лес же стоял вокруг темной стеной и щерился разлапистыми ветками. Страшно представить, как Ярина шагала бы через него после пар со своим тяжеленым портфелем в руках.

Пока же она тихо сидела сзади и смотрела в окно. Макар тоже временно затих, а с ним и разговоры о лесопилке, досках, балясинах и подозрительных банковских служащих. А ведь в самом начале поездки он ухитрился выболтать Ярине все детали их сегодняшних похождений. Та в свою очередь рассказала о государственных наградах Астрид. Странно, конечно, но объяснимо. Она могла перевести несколько важных заклинаний по той же медицине и получить за это орден. Наука наукой, но магия иногда оказывалась в разы эффективнее.

Дом Тилль заметил издали, он возвышался над макушками ближайших деревьев серой громадой. На верхнем этаже было больше всего окон, но и там комнаты казались слишком темными и пустыми. Жить внутри не слишком комфортно, наверное потому дом и сменил столько хозяев. Теперь настал и их с Яриной черед.

И все же, зачем Астрид оставила такое завещание?

Рыжая Белокосова вышла из мобиля последней, сжимая в руках свой потрфель и запакованный окорок. На предложение помочь она притворилась глухой и прошествовала ко входу с высоко поднятой головой.

Глаша уже поджидала их, прогуливаясь неподалеку с черным котом на плече. Страхом, кажется. Закутанная в свои сто одежек и в такой компании она казалась деревенской ведьмой, весьма подходящей к стоящему стеной лесу.

— Продуктов купили? – с интонациями строгой матушки спросила она. – В погребках вашей бабушки запасы знатные, но и едите вы немало. А уж эти мразоты пушистые…

При этом она потянулась и почесала кота за ухом, на что тот довольно заурчал и потерся о нее головой. Его светлый собрат тут же подбежал к Тиллю и теперь трусил рядом, высоко задрав хвост, при этом так и норовил влезть носом в сумки.

Макар все еще возился у багажника, собирая покупки, а вот Ярина почти добралась до крыльца.

— А чего это у вас, барышня, за натюрель такая, что руки оттягивает? – догнала ее Глаша и заглянула внутрь свертка. – неужто Макар Григорьевич от снопов к хворосту решил перейти? Оно к зиме нужнее, конечно, но зачем этакое из города тащить, когда лес под боком?

— Глаша! – возмутилась Ярина и тряхнула окороком. – Чем обсуждать мои подарки, лучше подыщи ему подходящее место!

— Снова в вазу пихать прикажете? Вдруг зазеленеет и в саженцы пойдет? – она всплеснула руками, на что Белокосова отвернула край бумаги, демонстрируя копытце.

Глаша покачала головой и скрылась в доме, а Тилль как раз подоспел и придержал Ярине дверь.

— Наслаждаетесь? – прошипела она. – Это же наверняка была ваша идея, Макар Григорьевич бы до такого не додумался!

Здесь она попала в точку, но признаваться отчего-то не хотелось. Это там, в торговых рядах, идея с окороком казалась прекрасной, но сейчас за нее было немного стыдно. Ну кто, в самом деле, дарит девушкам такие подарки? Пусть они по стоимости и тянут на десяток букетов, но не романтично же!

— И как вам такое в голову пришло? – Ярина продолжала возмущаться даже когда они шли по коридору.

— Подумал, что вы невозможно милы, когда едите и молчите, — огрызнулся Тилль.

— Взяли бы тогда коробочку местного ириса, вот он склеивает челюсти всерьез и надолго. На что мне свиной окорок?

— Хороший подарок, — пожал плечами Тилль, — просто вы пока не оценили его потенциал! И заметьте, итилийский, обработанный морской солью и вяленый в особых климатических пещерах на юге, в Руде такого не делают!

Ярина фыркнула и все-таки убежала в коридор, заметно прогибаясь под тяжестью окорока. Наверное, шоколад или засахаренные фрукты ей бы понравились больше, все же девушка. Теперь мало того, что Тилль чувствовал себя виноватым, еще и светлый кот смотрел на него с укоризной, того и гляди, отчитывать начнет.

— Брысь, — вяло огрызнулся Тилль, на что Боль широко зевнул, упал посреди прохода и повалился на спину, демонстрируя кремовый живот с редкими полосами.

Макар все возился во дворе, пришлось первому идти на кухню и отдавать свои сумки на растерзание. Глаша уже ждала его, нахмурив брови, словно строгая учительница на экзамене. Тилль едва подавил желание спрятать сумки за спину, а затем втихаря выбросить, но это было бы совсем по-детски.

По мере того, как наполнялся стол, Глаша хмурилась все больше. Вслух ничего не произносила, но с таким выражением перебирала покупки, что хотелось провалиться сквозь землю. Затем на кухне появился Макарушка с новой порцией продуктов, которую Глаша встретила с еще большим скепсисом.

— Вам бы зрение проверить, — подытожила она, доставая из сумки подгнивший с одной стороны помидор. Причем, Тилль не помнил, чтобы покупал такой. В ящиках у пронырливой продавщицы лежали сплошь яркие и блестящие овощи. Когда и как она ухитрилась подсунуть им некондицию?

Остальные покупки тоже не радовали: на сыре Глаша нашла не положенную ему плесень, фрукты через один оказались с дефектами, хлеб – черствым, а колбасы… Впрочем, с теми кажется повезло. Один удачный выстрел из целой обоймы, после такого действительно впору идти проверять зрение.

— Оплошали, — извинился за них Макарушка. – Вы уж извините, в следующий раз будем внимательнее.

— Мы в деревне как-то кору с деревьев срезали, когда совсем есть нечего было, — махнула она рукой, — а тут и припасы вашей бабули есть, и лес с грибами-ягодами под боком. Дичь там вроде бы водится, если силки с умом поставить…

— Глаша, хватит! – вспылила Ярина. – Еда, возможно, не лучшего качества, но ее на неделю хватит. Не считая того, что у тебя здесь две кастрюли чего-то наготовлены и пироги поспевают. Еще есть прекрасный вяленый окорок, приготовленный жаркими итилийцами, пропитанный морскими ветрами и солью. И не знаю, смогу ли сама есть или оставлю внукам.

— А по мне так душок у окорока странный.