Шрифт:
Закладка:
Родик во всем виноват! Уволок меня, словно вещь, и собраться не дал совершенно.
– Ты забавно пыхтишь, – пока я одиноко страдала, Рик успел быстро исчезнуть и даже вернулся с двумя туго набитыми, высокими и узкими заплечными мешками.
– Рюкзаки, – поймав мой взгляд, он приподнял тот, что поменьше. – Здесь сменная одежда, спальный мешок, порция воды, сухой паек и еще несколько нужных вещей. Попробуй надеть, это твой.
Зеркальная жесткая ткань, обилие карманов и пряжек так называемого «рюкзака» производили серьезное впечатление. Лямки выглядели, как узкий жилет, широкий пояс застегивался на магнитный запор. Села эта конструкция на мою спину легко и удобно, хотя вес ощущался немалый. А пока Рик возился, подтягивая на мне бесконечные клапаны, наш летательный аппарат мягко сел. О чем громким голосом сообщил его автопилот, пожелав «наилучшего отдыха».
– Как быстро стемнело… – Хич бесшумно вырос за спиной капитана и помог тому облачиться в заплечный мешок. То есть, рюкзак.
– И похолодало, – согласился Макар, у меня откуда-то из-за плеч доставая длинные рукава и пушистый большой капюшон.
Оказалось, походный рюкзак мог служить и одеждой.
– Вот это кнопка антигравитационного устройства, – Рик продолжал меня инструктировать, не обращая внимания на остальных. – Использовать, только если вдруг сильно устанешь. Не увлекайся, он много энергии жрет. – Я кивнула. – Если ты вдруг упадешь, рюкзак сам по себе отстегнется, на тебе останется только одежда и пояс. В него вшит маяк, переговорное устройство, фонарь, нож и карта. Видеры тут не работают.
Он натянул мне на голову капюшон и легонько коснулся лба сухими губами.
– Зачем мы идем туда? – вдруг само как-то вырвалось.
Кажется, он удивился. Несколько долгих секунд Рик смотрел на меня, словно о чем-то серьезно раздумывая.
– Солнышко, там же красиво, – медленно застегнув свою куртку, Аверин еще раз осмотрел мою амуницию. – В нашем секторе космоса множество мест, которые я хотел бы тебе показать. Горы Шедара – одно из таких.
Поймал меня темным взглядом и опять улыбнулся. Я дурею от этой улыбки, от ямочек на щеках, от тонких морщинок, что цепкими лапками раскрывались от уголков серых глаз вниз по скулам.
И так он это сказал, что готова была я вперед всех мужчин побежать в эти самые горы. Стало как-то тепло и светло, захотелось смеяться, кричать и еще целоваться немножко. А ведь у нас впереди еще несколько дней в дорогущей гостинице, в этих самых прекрасных горах, среди купленных ледников и «полезных» растений. Надеюсь, что с фауной не познакомимся. Нам достаточно и своей.
Наш мрачный Горыныч сидел в рюкзаке капитана, забавно принюхиваясь к короткой щетке волос на затылке Аверина и ничего хорошего от всей это затеи явно не ожидал.
Индикатор датчика давления у двери салона наконец стал зеленым, приглашая на выход. Экипаж приготовился. Мужчины разом вдруг посерьезнели, обступив меня плотным кольцом.
Унылый Тракан грустно коснулся четырехпалой ладонью замковой панели. Куратору не хотелось туда, где только лишь свет посадочных прожекторов отделял темные джунгли от последнего островка его серого мира.
– Остаешься? – Аверин спросил, не скрывая ехидства. – Мы доберемся и сами.
И мне показалось, что прежде чем отказаться и сделать решительный шаг на трап пассажирского корабля робот вздохнул очень скорбно. Но все же шагнул.
– Мне кажется, – задумчиво произнес ему в спину Аверин, – что он зря это сделал. – И в ответ на мой вопросительный взгляд капитан лишь плечами пожал: – Интуиция…
______________________
¹Интроду́кция (от лат. «введение») в биологии – преднамеренное или случайное переселение человеком особей какого-либо вида животных и растений за пределы естественного ареала.
23. Красиво и полезно
α Кассиопеи, обитаемая планетарная система Шедар, планета Шедар. Созвездие Кассиопеи
Выходя из освещенного ярко салона на трап я словно бы сразу ослепла. Темнота, густая как самая черная краска обволакивала, подступала под самые ноги, пугала.
Меня.
Мужчины ее не заметили.
И тишину, до такой степени осязаемую, что мне пришлось громко позвать Таркана они тоже не замечали. А я испугалась, что вовсе оглохла.
Мое перепуганное “Яйцо!” в темноте прозвучало так громко, что все разом замерли.
– Что, снесла уже? – ехидный Горыныч почти не смеялся в ответ. В отличие от остальных.
– Солнышко, – Рик вдруг в темноте засветился, как замковое привидение. – Не пугайся, сейчас освещение включится. Потерпи еще пару минут.
И руку поймал мою. Ледяную от страха.
Я терпеть не могу темноту.
Капитан не соврал: прямо у нас под ногами фиолетовым светом медленно разгорались широкие стрелки. Проступали четкие линии ограждений, какие-то буквы и знаки. Мало того: каждый член экипажа начинал потихоньку светиться, ярко сверкая фирменными нашивками и четкими контурами рюкзаков. Все, кроме меня, белым светом сияли все ярче и ярче. Что за дикая несправедливость?
– Смотри! – Рик провел быстро пальцами по ряду кнопок на горловине моего комбинезона и я засветилась.
Зеленым.
Они издеваются?
– Зато тебя сразу всем видно! – словно прочтя мои мысли, рядом хмыкнул, конечно же, Родик. – Не потеряешься.
Я громко фыркнула, но в ответ на мое праведное гендерное негодование мне в руки всучили длинную белую палку, назвав ее “щупом”, наступать запретили на почву за желтыми линиями, строго призвали встать в строй и постараться вообще не шуметь. И все это – мой капитан сотворил, вдруг ставший внезапно суровым мужланом.
Ну ничего, я еще с ним поквитаюсь потом. И темнота ему не поможет…
Тропа под ногами шуршала мелкими гладкими камушками, блестящими под неяркими пятнами света. Справа вставала каменная стена, ровная, как будто бы отполированная неведомыми великанами. Слева – прозрачное невысокое ограждение, на вид похожее на стекло, только мягкое и на ощупь какое-то теплое. Даже думать не хочется, от чего оно нас ограждало.
Его венчали широкие поручни, фосфоресцирующие в темноте и неяркие синие фонари, ровно каждую сотню шагов (по словам нашего горе-куратора) встречавшие нас из темноты.
Сам Таркан медленно плелся в хвосте нашей стройной процессии, сразу следом за Яхо, замыкая отряд.
Позади меня шел Аверин, готовый в любую минуту поймать, поддержать… Нервничающий ощутимо, до зубовного скрежета, до коричневой черноты.
Я его понимала. Даже когда мы ходили в наш маленький детский поход за ворота Учебного круга, правила марша отрядом всегда выполнялись неукоснительно: впереди шел командир, в центре колонны – слабейшие, а прикрывали нас сзади преподаватели. Рику впервые, пожалуй, пришлось нарушать это правило. Никому он меня не доверил…
Тропа становилась все шире,
