– Я тоже не знаю, – говорю я.

– Не беспокойтесь, – отвечает Селия, качая головой. – Мы знаем, что Рейлану никто не указ. Особенно мы.

Вот теперь в ее словах звучит горечь упрека. Я перевожу взгляд на Рейлана. Очевидно, что все за этим столом обожают его, и тем не менее парень проводит время на другом конце земного шара. В чем же дело?

Обычно меня не интересуют семейные драмы других людей, но в этот раз мне действительно любопытно. В Рейлане есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Я хочу узнать его лучше, прекрасно осознавая, что нам не следует сближаться ни в каком виде. Ничего хорошего от этого не жди.

Рейлан

Вот уж не думал, что от возвращения домой на меня нахлынет столько эмоций.

Я думал, что уже оставил в прошлом все, что случилось в этом доме. Обрубил всякую связь с ним.

Но воспоминания обрушиваются на меня сильнее, чем я того ожидал.

В каком-то смысле я рад, что Риона со мной. Это позволяет сосредоточиться и избегать слишком личных тем в общении с родными. Я знаю, что они хотят объяснений, почему я не навещаю их чаще, но не могут требовать их в присутствии девушки.

И я действительно рад их видеть.

Мой брат Грейди не скрывает своих мыслей или эмоций, а сестра Бо, наоборот, держит все в себе, но я могу прочесть чувства на ее лице. И на мамином. Я знаю, что она скучала по мне сильнее всех.

Лоусон и Такер совершенно не похожи на тех мальчишек, которыми я видел их в прошлый раз. Лоусон был еще малышом и едва мог говорить, а Такер был милым и застенчивым. Теперь они трещат без остановки и яростно сражаются за последнюю булочку, пока Шелби не рассаживает их по обе стороны от себя.

Риона сидит рядом со мной, прямая как палка, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Порой южное гостеприимство тяжело вынести – оно теплое и искреннее, но иногда чересчур навязчивое, если ты к этому не готов.

Она городская девчонка до мозга костей. Уверен, что бесконечные зеленые холмы, деревянная мебель, запах лошадей и огромные блюда с ребрышками, печеньем и кукурузой в початках кажутся ей такой же экзотикой, как если бы я отвез ее в Шанхай и накормил ферментированной рыбой.

Впрочем, мне это по душе. Мне нравится видеть Риону вне привычной ей стихии, не контролирующей ситуацию. Мне нравится смотреть, как проницательные зеленые глаза рассматривают сидящих за столом, чтобы адаптироваться и овладеть происходящим. Риона неустанно стремится преуспеть в любой ситуации, и я ее понимаю. Я сам такой же.

Поначалу она пытается есть ребрышки аккуратно, орудуя ножом и вилкой, но вскоре понимает, что это невозможно. Девушка смотрит как мы, особенно мой брат, набрасываемся на них, словно дикие животные, и, наконец, хватает ребро двумя руками и откусывает большой кусок.

– Это очень вкусно, – говорит она моей маме. – Теперь я понимаю, где Рейлан научился так готовить.

– У него всегда получалось лучше всех, – кивает мама. – Яблочный пирог у него выходит вкуснее, чем у меня, а бедняга Грейди способен сжечь даже воду.

– Хуже всех готовит Бо, – говорит Грейди. Он просто констатирует факт, не пытаясь задеть ее специально, но сестра посылает ему уничижительный взгляд.

– Мне не нравится готовить, – говорит она.

– И мне, – вставляет Риона.

Похоже, Бо приятно, что хоть кто-то с ней согласен.

– А что вы любите делать? – спрашивает сестра Риону.

– Работать, – не задумываясь, отвечает та, а затем, осознав, что людям неплохо бы иметь какие-то хобби, добавляет, – еще бегать и плавать. И путешествовать.

Думаю, последнее она добавила лишь потому, что это простой и понятный ответ.

– Я была в школьной команде по плаванию, – говорит Бо.

– Плавание меня успокаивает, – отмечает Риона. – Как и бег.

– Вы когда-нибудь катались на лошадях? – спрашивает Бо.

– В жизни не сидела на лошади, – признается Риона. – Даже ни разу не трогала.

Мы все не можем сдержать улыбки, потому что здесь это звучит так, словно сказать, что ни разу не ездил на машине.

– Ну, – говорит Бо, – это чем-то похоже на плавание – тоже помогает очищать голову от мыслей и снимает стресс, так что вам может понравиться.

– Звучит неплохо, – отмечает Риона так, словно всерьез собирается над этим подумать.

Это было бы смело с ее стороны. Большинство взрослых, кто никогда не ездил верхом, редко решают ни с того ни с сего попробовать.

Возможно, девушка сказала так просто из вежливости.

Чтобы проверить ее намерения, я предлагаю:

– Давай прокатимся завтра утром.

Риона переводит на меня упрямый взгляд. Девушка знает, что я беру ее на слабо, а я знаю, что она не из тех, кто пасует.

– С удовольствием, – без тени смущения говорит она.

Я с трудом сдерживаю улыбку. Люблю я, черт возьми, провоцировать Риону и заставлять ее делать что-то просто мне назло.

– Надо будет посадить ее на Пенни или Кловера, – обеспокоенно произносит моя мама. Это самые спокойные и ласковые наши лошади.

– Конечно, – отвечаю я.

– Расскажите нам, чем вы занимаетесь? – дружелюбно обращается Шелби к Рионе. – Рейлан говорил, что вы юристка?

– Да, – кивает Риона.

– Это, должно быть, так интересно! Все эти пламенные речи и прения в суде…

Я посмеиваюсь, представляя, как Риона выступает с пламенной речью. Девушка надменно вздергивает подбородок и говорит, не глядя на меня:

– Это очень интересно.

– Какое было ваше лучшее дело? – спрашивает Шелби, как если бы она интересовалась любимым фильмом или телепередачей.

– Ну… – начинает Риона, задумываясь над вопросом. – Таким я обычно не занимаюсь, но у моей помощницы были проблемы с бывшим парнем. Он ее преследовал, и полиция не могла ничего сделать, потому что никакой явной угрозы мужчина не представлял, просто оставлял цветы повсюду, где она бывала: роза на капоте машины, букет в студии йоги, розы на пороге квартиры и даже иногда у дома ее матери. Люси могла делать покупки в продуктовом и обнаружить розу в проходе между полками. Это пугало ее, потому что бывший давал понять, что следует за ней всюду, куда бы она ни пошла. Но, когда Люси позвонила в полицию, ей сказали, что стоит радоваться тому, что парень задаривает ее цветами.

Но на этом он не останавливался – звонил ей на мобильный и к нам в офис по десять раз на дню с разных номеров, но не оставлял сообщений, так что доказать что-либо снова