пациент. Молодая блондинка с длинными белыми волосами, которые падали ровными прядями на спину, почти доставая до ягодиц. Такая же красивая, как и большинство созданных природой блондинок. И такая же холодная.

– Как вас зовут? – спросила Инесс.

– Рива, – блондинка улыбнулась. Холодно, безучастно. – Рива Уиснер.

Природная красота сразу как-то померкла. Да и природная ли? Инесс улыбнулась, пытаясь отыскать у девушки напротив следы хирургических вмешательств. Слишком белая кожа? Слишком правильные черты лица? Слишком естественная грудь?

– Все настоящее, – сказала Рива.

– Настоящее что?

– Мое тело, – блондинка улыбнулась, обнажая ровные белые зубы. В голубых глазах ничего не отразилось.

– Ну, это и понятно, – нашлась Инесс. – Иначе мне пришлось бы дать вам телефон пластического хирурга и вычеркнуть из своего списка пациентов.

– Я боюсь, – оборвала ее Рива.

– Боитесь? – Инесс оживилась, чувствуя родную стихию. – Боитесь за себя или за кого-то?

– Просто боюсь, – голубые глаза блондинки ожили. Напускное безразличие рухнуло. – Боюсь за себя. Боюсь за него, – она достала сигарету. – Не возражаете?

Инесс осторожно качнула головой. Зажигалка вспыхнула. Белый дым вырвался между бледно-лиловых губ.

– Не стоило мне приходить, – пошла на попятный Рива. Впрочем, как и большинство из тех, кого видела Инесс прежде. Они смотрят и молча ждут, чтобы их убедили в том, что они не зря пришли, что это просто необходимо и другого выхода нет.

– Он ведь стар? – спросила Инесс. – Ваш муж?

– Он зверь, – клубы синего дыма устремились к потолку.

– А другой?

– Нет никого другого.

Инесс выдержала паузу, пытаясь взвесить правдивость подобного заявления.

– О некоторых вещах сложно говорить, – решила она не торопить события.

– О некоторых вещах сложно слушать, – голубые глаза блондинки снова стали холодными и безучастными.

– Я многое слышала, – заверила ее Инесс.

– И смогли помочь?

– Смогла…

– Мир тесен, – говорит Инесс, подходя к барной стойке.

Тиен Уиснер оборачивается, награждая ее улыбкой. Зверь в человеческой шкуре. Старый, уставший зверь. Инесс улыбается ему в ответ. Седые волосы коротко пострижены. Голубые глаза смотрят как-то пронзительно глубоко. В самые мысли…

– Я не схожу с ума, – сказала Рива во время второго визита, хотя, уходя в первый раз, не обещала, что появится на приеме у Инесс снова. – В нем словно живет еще один… – она замолчала.

– Человек? – помогла Инесс.

– Зверь, – Рива достала сигарету дрожащими руками и попыталась прикурить. – Животное. Монстр. Садист…

– Решили воспользоваться моим советом? – спрашивает Уиснер, пристально вглядываясь в ее глаза. Инесс непроизвольно облизывает пересохшие губы.

– А где Рива? – спрашивает она, оглядываясь по сторонам.

– Ривы больше нет, – улыбка Уиснера напоминает оскал.

– Как нет? – Инесс продолжает улыбаться, но внутри у нее все содрогается. Страх заполняет сознание. Страх, как в тот далекий день, когда она впервые увидела мужа Ривы…

Он стоял в дверях, и его улыбка была улыбкой анаконды, гипнотизирующей свою жертву. «Нет. Этого не может быть, – говорила себе Инесс. – У Ривы просто богатое воображение. Она боится, а страх мешает человеку мыслить трезво».

– И что она вам рассказала? – спросил Уиснер, когда они остались с ним наедине.

Инесс с надеждой посмотрела на закрывшуюся за Ривой дверь.

– Вы пугаете ее, – сказала она.

– А вас? – он наклонился вперед.

– И меня, – призналась Инесс. – Если то, что говорит ваша жена, – правда, то вам просто необходимо лечение.

– Моя жена могла бы быть моей внучкой, – снисходительно улыбнулся Уиснер. – Впрочем, как и вы.

– Поэтому вы бьете ее?

– Бью?! – на его лице не дрогнул ни один мускул. – Никогда бы не подумал, что ей не нравится то, чем мы занимаемся.

– А вы спрашивали ее?

– Конечно. Разве вам самой никогда не хотелось чего-нибудь погорячее?

– Мы говорим о вашей жене, – Инесс вспомнила своего мужа, но тут же прогнала эту мысль.

– А что моя жена? – Уиснер удивленно поднял левую бровь. – Многому, например, она научила меня сама.

– И это никак не связано с вашим возрастом?

– С возрастом? – он устало рассмеялся. – Думаете, поэтому я предпочитаю подобный секс?!

– А разве нет?

– Нет, – Уиснер перестал улыбаться. – Знаете, что я бы сделал на вашем месте?

– Забыл обо всем, что слышал?

– Я бы взял все записи, сделанные Ривой, изучил детали и попробовал что-нибудь из этого с супругом.

– Нет уж! – Инесс натянуто рассмеялась. – Поверьте, нам вполне хватает того, что уже есть.

– Это говорите вы.

– Лукас скажет то же самое.

– А если нет? Что если вы знаете лишь одну сторону ваших отношений? Что если зверь, который живет внутри вас, лишь ждет момента, чтобы вырваться на свободу? Скажите, о чем вы мечтаете, занимаясь с супругом сексом?

– Ни о чем.

– А он?

– Думаю, он просто получает наслаждение, как и я…

Предложенный Уиснером стакан обжигает пальцы холодом.

– Что там? – спрашивает Инесс.

– Бармен говорил. Вы разве не слышали?

– Нет, – Инесс делает небольшой глоток. Тепло обжигает рот, наполняет желудок. – Я спрашивала вас о Риве…

– Ах, Рива! – он улыбается, словно вспоминает счастливые моменты своего детства. – Я подарил Риву своим друзьям.

– Подарили?! – страх смешивается с отвращением. – Как можно подарить человека?

– Легко. Особенно если он хочет этого сам, – Уиснер жестом напоминает Инесс, чтобы она не забывала пить. – Ей нравилось подчиняться, не забыли?

– Ей нравилось экспериментировать…

Инесс вспоминает долгие разговоры с Ривой. На кой черт она сохраняла их, слушала, пыталась понять?!

– Вам никогда не хотелось стать рабыней? – спросила ее как-то жена Уиснера. – Подарить свою жизнь мужчине и наблюдать, словно со стороны, как он распоряжается ей?

– Поэтому, наверное, мы и выходим замуж? – попыталась сгладить углы Инесс. – Мужчины – собственники, и каждая женщина, надевая кольцо, подсознательно готова к этому.

– Нет, – Рива качнула головой. – Я говорю не о браке. Я говорю о свободе, получить которую можно, только отдав свое тело кому-то другому. Без остатка. Даже если он захочет причинить вам боль или забрать вашу жизнь.

– Так твой муж поэтому выбрал тебя? – спросила Инесс. – Ему нужна была не жена, а рабыня?

– Думаю, поэтому он и плачет.

– Что?

– Ползет за мной, как верный пес, и вылизывает ноги, умоляя стать его хозяином.

– Но ты же говорила…

– Я говорила, что устала от этого. Говорила, что боюсь. – Синий сигаретный дым стал неотъемлемой частью этих визитов. – Он хочет, чтобы я укротила его. Одержала над ним верх. Но я не могу. Я всего лишь женщина в красивой обертке, которой иногда нравится немного экспериментировать. Но это все. Уверяю вас, – она закрывает глаза, сдерживая слезы. – Как же мне иногда страшно…

От выпитого голова начинает кружиться. Инесс смотрит на Уиснера, вспоминая его слезы…

Все это было так внезапно, словно сон, в реальность которого невозможно поверить. Встреча с мужем пациентки. Интимная обстановка. И почему Инесс решила, что психоанализ поможет этой семье?!

– Вы ничего не знаете обо мне! – взревел Уиснер, вставая со стула.

– Пожалуйста, успокойтесь! – попыталась вернуть себе контроль над ситуацией Инесс.

– Нет, – он обошел стол.

Инесс вскочила на ноги.

– Знаете, что такое власть? Знаете, как сложно вершить судьбы людей, понимая, что ошибки неизбежны?

– Вернитесь на место!

– Я могу убить вас, и мне