К тому же, несмотря на весьма почтенный возраст, антикварная дверь выглядела крепкой, и нельзя было сказать с уверенностью, кто кого вынесет: Ирка ее — или она Ирку.

Я опустилась на корточки и прильнула глазом к замочной скважине — тоже антикварной, для ключа размером с небольшую кочергу. Его самого в данный момент в механизме не было — Кружкин, не желая таскать увесистый древний ключ, давно врезал в дверь обычный английский замок и пользовался исключительно им. В обрамленную металлом фигурную прорезь размером с окошко кукольного домика прекрасно можно было рассмотреть пространство за дверью.

— Ну? Что там? — Ирка в нетерпении подпихивала меня, и я серьезно рисковала расквасить нос о вековую дверь.

— Очень, очень богатый внутренний мир, — пробормотала я. — Я была права: свершилось страшное, башня рухнула, весь пол завален барахлом.

— А Вадик? Вадик там?

Я отлипла от скважины, обернулась и с укором посмотрела на подругу:

— Ира, там может быть хоть десять Вадиков! Без лопаты не узнаем!

— Отодвинься, я буду ломать дверь! — Подруга стала закатывать рукава.

— Сама отодвинься! — Я оттолкнула ее, чтобы заглянуть под шипастый резиновый коврик у двери.

Бинго! Простой и скромный, ни разу не антикварный ключик от английского замка тихо лежал там, притрушенный пылью и мелким мусором.

— Господи, благослови Васю Кружкина с его замшелыми привычками! — Ирка вознесла короткую благодарственную молитву, а я воткнула ключ в скважину и провернула его в замке.

Дверь мы распахнули вместе и в квартиру художника ввалились, склеившись боками, как двухголовый Тяни-толкай.

— Да-а-а-а… — с опасливым уважением протянула подруга после недолгой паузы.

— Если это то, что принято называть художественным беспорядком, то Василий Кружкин — гений масштаба Леонардо да Винчи! — заключила я и осторожно двинулась вперед, в отсутствие лопаты (обычно не ношу с собой!) разгребая себе тропинку ногами.

— Ни в жизнь не поверю, что у Леонардо в мастерской был такой же бардак! — не согласилась со мной подруга и энергично зашуршала, отбрасывая со своего пути вещи покрупнее: предметы одежды, обувь, коробки, поцарапанный мельхиоровый поднос, турецкую медную турку нетипичной емкости — литра на два, хватило бы напоить утренним кофе целый гарем.

— Замри! — попросила я.

Ирка послушно застыла на одной ноге.

Я подождала, пока затих мелодичный гул от встречи в полете мельхиорового подноса и медной турки, снова послала вызов на телефон Архипова и прислушалась.

Знакомая мелодия пробилась из-под наслоений в левом дальнем углу комнаты.

— Он там! — Ирка первой кинулась на звук и замахала руками, как мельница крыльями, бесцеремонно расшвыривая в стороны пожитки маэстро Кружкина. — Ой… Тут только телефон!

Она разогнулась и повернулась ко мне с мобильным Вадика в руке и выражением разочарования на лице. Очевидно, ожидала найти под завалом самого Архипова.

— И слава богу, — утешила я ее. — Значит, Вадик все-таки ушел, забыв мобильник. А башня рухнула уже потом…

— А в туалете мы не смотрели! — вдруг спохватилась подруга.

Я снова встревожилась.

Если представить, что башня в комнате рухнула, когда Архипов пошел в санузел, дальнейшее рисовалось в самых мрачных тонах. У такого педанта и аккуратиста, как наш друг Вадик, при одном взгляде на образовавшийся дикий бардак запросто мог случиться инфаркт!

— Ир, что там? — окликнула я подругу, которая своим крупным телом загородила мне проем двери, ведущей к удобствам.

— Пусто, — после паузы, во время которой у меня самой едва не прихватило сердечко, отозвалась она. — Но есть что-то странное… Иди сюда.

Я пробралась к санузлу по тропинке, проложенной подругой. Ирка потеснилась, и я влезла в каморку со скромными удобствами: душ без всякой кабинки, компактный унитаз, крошечная раковина, больше похожая на суповую миску. Зато зеркало над ней маэстро Кружкин, откровенно эстетствуя, повесил огромное, в половину стены, да еще украшенное по краям затейливым узором из льдисто-белых финтифлюшек.

На это чудо-стекло Ирка и таращилась в угрюмой задумчивости. Точь-в-точь сказочная королева, которой говорящее зеркало неожиданно выдало совсем не то, что она хотела услышать.

— Свет мой зеркальце, скажи, да всю правду доложи, — пробормотала я.

— Где наш друг, что всех занудней, — по-своему продолжила цитату Ирка и жарко дыхнула на стекло. — Гляди!

Я поглядела. В обрамлении изящных морозных узоров четко посередине зеркала образовалось мутное туманное пятно, а в нем…

— Пентаграмма?! — Я не поверила своим глазам.

Гда Архипов, прагматик, педант и зануда, а где мистика с фантастикой?! Они никак не сочетаются! И потом, кто вообще вызывает демонов в сортире?! Это ж как нужно не уважать инфернальную сущность, чтобы принимать ее в тесном санузле!

— Почему сразу пентаграмма? — Ирка посмотрела на меня (я ошарашенно молчала), оглянулась на захламленную комнату и хмыкнула: — Хотя да, тут будто Астарот с Бегемотом порезвились. Но я думаю, это просто звезда.

— Звезда сомнительного счастья? — Я тоже оглянулась на комнату.

Вот будет кому-то радость разгребать этот дикий бардак…

Хотя педанту Архипову, наверное, в кайф делать уборку. Может, он для того и обрушил Вавилон, чтобы потом потешить своего внутреннего Творца неспешным и основательным упорядочиванием хаоса?

— Наша звезда! Та самая! Проклятая! — теряя терпение, объяснила Ирка и потыкала пальцем в туманность на зеркале, чуть не смазав рисунок. — Ты не понимаешь? Вадик оставил нам знак.

— В туалете? — поморщилась я.

Ладно, демонов он не уважает, но к нам-то можно было отнестись поделикатнее!

— А где? Там, что ли? — Подруга кивнула за плечо. — Столько барахла навалено — не поймешь, что может иметь особое значение. А тут все ясно: вот она, звезда! Значит, что бы ни случилось с Архиповым, это имеет отношение к нашему делу.

— Кстати! — Я спохватилась, поискала глазами мобильник Вадика, нашла его почему-то в мыльнице и схватила. — Ты же сказала, Архипов отправился на встречу с химиком!

— Должен был отправиться, — уточнила подруга. — Я уехала раньше, он еще оставался дома… Кому ты звонишь?

— Тут еще два пропущенных с другого номера, не от меня, — выдала я скороговоркой, потому что в трубке, которую я уже прижала к уху, зазвучал недовольный голос:

— Послушайте, Вадим, мы договаривались на семь, а уже четверть восьмого!

— Здравствуйте, я Елена, родственница вашего приятеля Бори, — сказала я, подавив вздох разочарования от того, что на встречу с химиком Архипов не явился. — Вадим не сможет приехать, у него возникли обстоятельства непреодолимой силы. Какое-то внезапное недомогание…

— Синдром звездочета, — предложила свой вариант Ирка, кивнув на зеркало с тающим туманным рисунком.

— Вы можете подождать еще немножко? Пожалуйста! — отмахнувшись от нее, попросила я недовольно сопящего мужчину в трубке. — Я буду через четверть часа!

— МЫ будем, — поправила меня Ирка и первой вышла из уборной. — И не через четверть часа, а