Только в конце месяца минимальная температура дня опустилась еще ниже (от −8 до −12°), благодаря чему средняя месячная температура понизилась до −3,3°. Мягкий характер осени был связан, возможно, с сильным отступлением границы льда; кроме того, он мог быть вызван наличием чистой воды, образовавшейся среди дрейфующего льда где-нибудь вблизи берега. Это было тем вероятнее, что с нашего судна мы почти не видели земли из-за постоянно нависающих над ней сине-черных туч, свойственных обычно только более южным широтам. Частые снегопады скоро одели нашу окрестность сплошным белым зимним покрывалом. Начали появляться боковые солнца, обычные предвестники пурги. Уже в начале августа бесчисленные маленькие озерки на льду ночью стали затягиваться молодым ледком. В конце месяца этот ледок не оттаивал даже и днем. Полыньи покрылись салом, а с краев – довольно крепким льдом. Горы льда и снега, окружавшие раньше наше судно, совсем исчезли, и корабль торчал изо льда совершенно одиноко. Корма его возвышалась на семь футов выше ватерлинии, а весь корпус поднимался на высоту четырнадцати футов над окружающей снежной равниной. Мы были вынуждены взяться за сооружение высоких ледяных лестниц по обе стороны корабля.

7 сентября Вайпрехт распорядился прекратить работы по освобождению судна.

Опыт минувшего лета убедил нас в том, что в следующее необходимо будет оставить наш жалкий корабль и попытаться достигнуть европейских берегов с помощью нарт и шлюпок. К такому решению нас побуждало сознание почти полной бесполезности дальнейшего пребывания на судне, а также не совсем благополучное состояние здоровья экипажа.

Единственно, что беспокоило нас, это вопрос, удастся ли нам до лета обследовать загадочную страну, лежащую к северу. С прекращением работ на свежем воздухе увеличилось и число больных. Криш, Вечерина, Фаллезих и Пальмих в течение всей зимы страдали цингой. Сырая погода в результате периодических подъемов температуры всегда вызывала у Криша бредовые явления.

Возвращение в Европу в будущем году стало в силу этого неизбежным, хотя оно и не было еще официально включено в нашу программу. Доставку лодок через размягченные снеговые поля казалось легче осуществить с помощью особых широких лыж, чем на глубоко врезающихся в снег нартах. Поэтому подготовительные работы были начаты уже теперь. Первые лыжи были готовы 2 сентября.

, 4 сентября. Господин Пайер ушел сегодня с несколькими матросами к полынье. Он хотел испытывать готовые лодочные сани. У него было три бочки. Большой фангсбот был помещен на сани, а на него укрепили запасы весом в 15 центнеров. Все это без особых усилий тянули шесть матросов и две собаки. Лодочные сани оказались приспособлены для большого фангсбота, и они значительно легче двигаются, чем мы думали.

Эллин Карлсен

Дневной свет меркнул все больше. 9 сентября солнце зашло уже в 8 ч 30 мин, и впервые мы опять увидели на небе звезды. Начиная с середины сентября лампы в помещениях горели в течение всей ночи. Птицы стали появляться реже, хотя еще не совсем покинули нас, так как кругом оставалось много чистой воды. Кайры и чистики, однако, исчезли уже совершенно. Только белая и обычная серая чайки и широкохвостый поморник оставались пока еще с нами. Однажды нам удалось подстрелить также розовую чайку, известную до сих пор только в Северной Америке и Исландии[75]. 28 сентября мы увидели последнюю пуночку.

22 сентября было первое северное сияние этого года. В наступающей зиме свет его отражался уже не только от льдин Ледовитого моря, но и от скал далекой Земли Франца-Иосифа. Мы радовались, что дрейф не отнес нас далеко от земли. 5 сентября впервые загорелась полным светом поднявшаяся над горизонтом круглая луна.

Минувшая зима отличалась по большей части штилевой погодой или слабыми ветрами и незначительным снегопадом. Наступившая зима, напротив, была богата штормами и снегом. Преобладали северные ветры. В октябре дули преимущественно северо-восточные ветры; они сменялись северо-западными, которые преобладали в начале ноября. Первая половина декабря отличалась опять-таки главным образом северо-восточными ветрами. В течение этих трех месяцев наблюдалось постоянное падение температуры. Средняя месячная температура была последовательно −14°, −21,2°, −23°; максимальная −3° (2 октября), −6,2° (17 ноября), −10° (21 декабря); минимальная −23° (19 октября), −31,8° (20 ноября), −34° (16 декабря). В середине декабря температура в течение шести дней опускалась ниже −30°. В такой мороз обычно бывал штиль.

Непрерывные северные ветры отогнали во второй половине октября нашу льдину к юго-западу. Чем ближе подносило нас к земле, тем сильнее шло разрушение ледяных полей вокруг нас, происходившее в результате столкновения с неподвижным берегом. От постоянных толчков наша льдина сильно уменьшилась. 1 октября подул резкий восточно-северо-восточный ветер и продвинул нас так близко к берегу, что мы попали в самую середину хаоса. Наше поле растрескалось, и размеры его под постоянным давлением так сильно сократились, что расстояние от судна до края льдины, равнявшееся 1 октября 1300 шагам, уменьшилось 3 октября до 875 шагов, а 6 октября – до 200 шагов. Глядя с верхушки мачты, мы не видели ничего, кроме нагроможденных в беспорядке льдин, страшного смешения гор и долин и нашего поля, представлявшего собой чуть ли не единственный кусочек ровной поверхности. Все меньше становилось поле, все ближе подкатывал к нам громыхающий вал скрипящих и звенящих обломков льда.

, 29 сентября. Сегодня господин Пайер, Кепес и шесть матросов совершили прогулку по льду на сушу. Они попытались достичь берега. В 3 ч пополудни они вернулись обратно, так и не достигнув цели. Пройдя треть расстояния, поняли, что лед пребывает в сильном движении. Поэтому они не решились пересечь паковый лед.

Эллин Карлсен

К 15 октября поперечник льдины сократился до нескольких сотен шагов по всем направлениям. В этот день мы снова услышали знакомое щелканье и потрескивание в дереве. Звуки эти страшно раздражают, так как они вызывают напряженнейшее ожидание, что вот-вот лед около судна расколется на части. Вернулись дни бесконечных волнений, возобновилось положение постоянной готовности к самому худшему. Мы опять приготовили свои аварийные мешки. Земля, к которой мы так стремились, была перед нами. Но вид ее нас не радовал, так как она казалась недоступной. По-видимому, кораблю нашему суждено будет погибнуть вблизи негостеприимных берегов этой земли. Что тогда делать? Предлагалось много разных планов. Все они были одинаково невыполнимы, начиная с предложения покинуть судно со всем, что удастся унести, и бежать к ближайшему берегу и кончая проектом устроиться на зимовку на вершине стамухи.

Таковы были перспективы, когда