— Это не я! — взревел Бугаев. — Начальник, это поклеп, я никого не убивал! — Он пытался подняться. Лицо приняло скорбный вид великомученика.

— Ага, рассказывай мне сказки… — в какой-то момент Павел и впрямь ведь поверил, что перед ним убийца! Почему нет? А интуиция и здравый смысл пусть катятся к чертовой матери.

Бугаев впал в клиническое исступление. Он перевернулся на живот, заработал всеми четырьмя конечностями. Попытка была неудачной, Павел ударил его ногой по руке, беглец ударился о землю челюстью, взвыл, кажется, лишился зуба. Павел сам не устоял, упал, ударившись плечом. Но первым поднялся, не обращая внимания на боль, вывернул руку, схватил придурка за шиворот, стал приводить в вертикальное положение. Бугаев обмяк, перестал сопротивляться. Павел поволок его на дорогу, награждая щадящими тумаками. С лица пострадавшего сочилась кровь — доказывай потом, что это не ты его!

Завизжали тормоза, остановился еще один «ГАЗ-66» — с кузовом, обтянутым брезентом. За рулем сидел незнакомый мужик с вытаращенными глазами. С пассажирского сиденья спрыгнул Чекалин. Одновременно перемахнул через задний борт Максимов. Догнали, молодцы. Оба бросились махать кулаками после драки. Бугаев имел несчастный вид, трясся, крючился в раболепной позе — рука была вывернута за спину.

— Вы бы еще самосвал поймали, — усмехнулся Болдин.

— Ну извини, — развел руками Чекалин. — Что было, на том и приехали. Поймал голубчика? — оперативник плотоядно оскалился. — Слушай, так это он и есть кровавый убийца?

— Сами вы убийцы… — захрипел задержанный. — Говорю же, я никого не убивал. И Герасимова вашего пальцем не тронул. Откуда я знаю, кто его мочканул…

— Но то, что мочканули, — об этом ты знаешь, — ухмыльнулся Болдин.

— Да об этом вся автобаза знает, что вы мне шьете?

На горизонте показалась машина патрульно-постовой службы. Неторопливо подъехала, из нее вышли сотрудники, с любопытством уставились на происходящее. Так приятно, когда за тебя выполняют твою работу.

— Геннадий, давайте его в машину, — распорядился Болдин. — Ухрюкает мне «газик», кто отмывать будет? Пусть врач его осмотрит, зеленкой смажет, да на допрос паршивца. Я тоже подъеду, отдышусь только малость… Эй, мужики, — бросил он патрульным, — займитесь грузовиком. Сами его не достанете, крепко сел, нужно автокран вызывать. Сообщите на автобазу, что с их машиной приключилась неприятность…

Боль в плече была тупой, казалось, ничего страшного. Но только Павел вскарабкался за руль, начал закрывать дверцу — пронзило до мочек ушей, в глазах потемнело. Опять не уследил за своим здоровьем… Он перевел дыхание, стал ощупывать плечо. Вроде ничего, но только сделал неловкое движение — снова боль придавила к креслу. Он сидел в машине, приводил себя в чувство, смотрел, как уезжает грузовик с Бугаевым. Милиционеры побродили вокруг «шишиги», застрявшей в канаве, и тоже отбыли в город. Проезжающие водители сбавляли скорость, высовывались из окон. Порча государственного имущества была налицо. Милиция не виновата. Хотя могла бы и не допустить такой гонки…

Боль отзывалась в голове. Он ехал осторожно, стараясь реже переключать передачи, закусил губу. Машину обгоняли, нетерпеливо гудели.

Бросать это дело на самотек было опасно. Дорогу в Больничный переулок он уже знал — аккуратно вписался в поворот, подъехал к ограде…

В процедурном кабинете было занято. В коридоре сидела молодая мамаша с ребенком. Чадо орало, обливаясь слезами. Испуганная мать дула ребенку на руку, бормотала что-то успокоительное — отчего чадо голосило еще громче.

Лезть без очереди было как-то не по-мужски. Болдин терпел, заговаривал боль. Ушел прихрамывающий пациент, через пятнадцать минут — мамаша, не уследившая за ребенком. Запястье карапуза было перевязано, он что-то лопотал, вяло хныкал, но уже не горланил.

Выглянула медсестра — пухленькая, с завитушками на голове. Не то чтобы молодая, но, судя по ищущему взгляду, не замужем.

— Вы сюда? Проходите, мужчина. Или вам только спросить? — Медсестра потешно вздернула нос. — Я вас, кажется, где-то видела. Вы же из милиции? Вскрылись старые раны?

— Новые, — объяснил Болдин. — Про старые уже и вспоминать неприлично.

— Что же вы в очереди сидите? — всполошилась медсестра. — В следующий раз так не делайте, заходите сразу, здесь нечего стесняться.

— Хорошо, куплю абонемент, — Павел проглотил смешинку. Ключевое словосочетание — «в следующий раз».

Он сидел на крутящемся табурете, медработница что-то ворковала, кружилась вокруг него, ощупала руку и задумалась: не сделать ли рентген? Плечо опухало, двинуть им без крепкого словца уже не получалось. В коридоре раздался знакомый голос, промелькнула фигура в расстегнутом халате. Дверь в процедурную оставалась приоткрытой. Шаги прервались, мужчина отступил, заглянул внутрь. Он выглядел уставшим, но не отказал себе в удовольствии съязвить:

— Дежа вю, надо же… Снова подвиг, молодой человек? Отбитые ребра не дают покоя?

— О нет, Иван Денисович, — заворковала медсестра. — Теперь у нашего героя повреждено плечо. Про отбитые ребра уже никто и не помнит.

— Как интересно, — доктор Якушев, крадучись, вошел в процедурную, с его губ не сползала ироничная усмешка. — Не бережете вы себя, товарищ… Болдин, если не ошибаюсь? Ну, что опять с вами приключилось? Сожалею, ваше плечо выглядит малоприятно…

— Рентген надо сделать, Иван Денисович, — деловито сказала медсестра.

— Может, и так, может, и так… — доктор задумчиво разглядывал посиневшее место. — Думаю, рентген в этом случае будет бессилен, как и вся медицина в целом… Не волнуйтесь, товарищ милиционер, это шутка. Злобный медицинский юмор, так сказать. Уверен, обойдемся без ампутации… Я осмотрю, не возражаете?

— Ради бога, доктор, делайте что хотите, — пробормотал Павел. — Только лучше не прикасаться…

— Руками не смотрят, верно? — Якушев подмигнул, демонстративно закатал рукава. — Увы, молодой человек, но именно этого я вам пообещать не могу, придется потерпеть…

Он мягко ощупал конечность, нахмурился. Поначалу это было терпимо. В какой-то момент боль усилилась, затем пронзила так, словно копьем проткнули! Павел взвыл, медсестра схватила его за здоровую руку.

— Ах ты, батюшки… Жалко-то как его, Иван Денисович…

— А вы возьмите над ним шефство, Клара Георгиевна, — посоветовал доктор. — Мужчина видный, думаю, неженатый, трудится на передовом участке борьбы с преступностью… Вывих у вас, уважаемый, — резюмировал Якушев. — Самый банальный и скучный вывих. Плечевая кость вышла из плечевой сумки — отсюда воспаление и яркие болевые ощущения. Махнем рукой, товарищ Болдин? Со временем станет легче, но прошлая жизнь уже не вернется. Или согласны потерпеть несколько мгновений? Будет больно, я бы даже сказал, очень больно, куда больнее, чем было минуту назад. В общем, выбирайте.

Выбора не оставалось. Боль прошила, перехватило дыхание. Он бы многое сейчас сказал, но слова застряли в горле. Только кашлял, извивался. «Коварный» доктор насмешливо наблюдал за его ужимками. Боль отпускала, становилось легче. Якушев украдкой кивнул медсестре: можно отпускать. Ощупал руку — прикосновения уже не доставляли страданий.