напоминала купе поезда: две лавочки, стены обиты мягкой тканью, а посередине у большого окна расположился столик. На нем Моревна водрузила аквариум, где беспокойно плавала щука, бесившаяся из-за близкого присутствия Бориса. Тот взгляда от нее не отводил, но к воде не совался, да и зубы у рыбины были приличного размера.

– А что вы хотите? – мяукнул кот, отвечая на немой вопрос. – Инстинкты не пропьешь и в могиле не закопаешь. Вот не хочу, а суть наружу просится.

– Ты свою суть, – прищурилась Милка, – засунь, знаешь куда?

– Не волнуйся, хозяйка, – выглянула Ефросинья. – Он же скелет, а не живой зверь, да и я не щука, а результат эксперимента. Как в аквариум залезет, так и выскочит.

И клацнула челюстью, напугав всех, кто был поблизости.

– Это какого эксперимента? – отпрянув, сразу заинтересовалась Волкова, любившая все научное.

Медика из нее никаким ядом не вытравить.

– А, – поморщилась царевна. – Брат у меня скрещиванием занимался, наполовину щука, наполовину пиранья.

– Эй, – я возмутилась, – ты бы эту информацию до времен не приберегала, я же ее кормила в конце концов.

Именно, что кормила и все удивлялась, как Ефросинья пытается за пальцы мои уцепиться.

– Мы же не ладили, – как ни в чем не бывало, сообщила мне блондинка, а когда я подумала, что не ладить мы можем и теперь, и она явно напросилась на легкие тумаки, девушка досадливым тоном произнесла: – Нас братья мои встретят и до коммуны проводят. Не желают меня без присмотра оставлять.

А вот про это я хотела разузнать поподробнее. Меня не сильно изумила забота о сестренке, потому что Мила почти все вечера проводила, общаясь со своей многочисленной семьей. У нее был артефакт – блюдце с яблочком последней модели, которым ни я, ни Злата разжиться не успели. По ним здесь все с ума сходили, пытаясь перекупить подешевле, но я восторгов не разделяла, вся ситуация очень напоминала войну брендов в своем собственном мире, да и звонить нам было некому.  Зато мы заочно познакомились с Валерием Осиповичем, главой Морского царства, ее матушкой – Марьей Моревной, и ее тремя братьями – Русланом, Платоном и Рафаэлем.

– Отговаривать нас хоть не станут? – повернулась к ней.

Вспомнила, как были против Финист, Ваня и Андрей. Будто знали, что-то большее, но предательски молчали.

– Ты что? – ошалела русалка. – Да у них ведьм лучшие дискотеки проводятся. Я бы сказала, что они к нам специально навязались, а не приглядывать. Но больше не расспрашивайте, лучше это один раз увидеть, описать просто нереально.

Заинтриговала, как пить дать. Что же за вакханалию устраивают Бабки-Ежки, живущие обособленно?

Под мерное покачивание колес мы уснули, изрядно утомленные дневными занятиями. Я упала на плечо Милы, она склонилась к моей голове и тоже засопела. Злата, как и мы, дремала, машинально поглаживая косточки Бориса. Не знаю, сколько времени мы проспали, но глаза я продрала от чужого незнакомого вопля.

– Подвиньтесь девочки! – отворил кто-то дверь кареты. – И без вас тесно.

Еще ничего не понимая, я сначала уставилась на окно, утвердившись, что наступило раннее утро, а потом уже на двух парней, вломившихся в повозку.

– Знакомьтесь, – полусонная Моревна бурчала еле слышно. – Длинноволос и нахалист Платон, а стриженый и противный Рафаэль.

– А кто эксперименты ставит? – встрепенулась Волкова, приветливо поглядывая на незнакомцев.

– Это Руслан, – ухмыльнулся, кажется, Платон. – Он на тусовки не ездит, серьезный слишком.

Ребята нам понравились, главным образом потому, что унаследовали от родителей ошеломительную внешность, как и Мила, а вот характером на нашу соседку они похожи не были. Два веселых, добрых блондина с голубыми словно море глазами, и как на них все девчонки не бросаются?

– Почему? – рассмеялся Рафаэль. – Бросаются, ты, вот, что-то притормаживаешь.

Я посмотрела на подруг в поисках помощи и объяснений.

– Я это вслух сказала? – ужаснулась от собственной догадки.

– Да, – кивнул юноша и ударил себя по груди. – Я жду, бросайся.

К счастью, русалка меня пожалела. Она скрестила руки на груди, пнула парня и произнесла:

– Раф, отвяжись. Подружек дома ищи, а к ним приставать не смей.

– Эй, подождите, – пришла очередь Златы хохотать, повернувшись к сидящему рядом Платону. – Может, я не против приставать и кидаться.

Но она не только смеялась, а еще и ресничками хлопала.

– Злата! – окрикнула ее Мила.

Вся ситуация ее бесила, но я никак не могла понять, кого она больше ревнует: нас к братьям или братьев к нам?

Когда с рассаживанием было закончено, карета тронулась, но не успела она проехать и метра, ее опять остановили. Снова открылась дверца, и теперь внутри стало совсем тесно. Вошел еще один златовласый красавец из рода Моревных, но более серьезный, и еще выше, чем предыдущие.

– Привет, Мила, – улыбнулся он сестре и скорчился при виде остальных родственников. – Еще одного пассажира примешь? А что это со всеми?

Это он изумился нашему общему настроению. Мы как раз продолжили дискуссию о бросании на шею и приставаниях.

– Не сбивай их, они думают, – поддразнила она. – Садись, конечно.

В экипаже стало очень душно, а еще немножечко неловко. В небольшом пространстве с тремя красавчиками девушки даже дышат через раз. Но Руслан, Платон и Рафаэль смогли растопить наше смущение. Они вспоминали какие-то детские проделки, старательно обходили каверзные вопросы о Миле, потому что она надувала щеки при упоминании ее имени настолько, что стала походить на жабу, а еще расспрашивали нас об обучении. Руслан, между прочим, на будущий год был приглашен младшим преподавателем в Университет.

С ними мы и не заметили ухабистой дороги, время текло очень быстро, а точка назначения уже приближалась.

Первым, естественно, из повозки выбежал Борис. Он орал все время, жаловался, что его укачивает и в самом конце забился куда-то под лавочку. Впрочем, это же обычное поведение для кота? С другой стороны, как вообще возможно укачиваться мертвому телу? После вышли старший и младший братья и галантно подавали нам ладони, помогая спуститься со ступенек.

На улице я обомлела. Встала как вкопанная и последовательно открывала и закрывала рот. Что-то часто я в Тридевятом царстве с распахнутой челюстью стою.

Мы оказались на огромном поле, а вблизи него было расположилось большое озеро. По краям поляны Бабки-Ежки расставили свои цветастые автобусы. И, мать моя, ведьма,  у автобусов были собственные ноги… куриные. Они ходили, перемещались и усаживались обратно. Видимо, что-то в их эволюция пошло не так, у нас от обезьян к человеку, а у них от древней избушки к удобному и групповому средству передвижения.

Но не только это стало откровением. Колдуньи точно знали толк в удовольствиях. Это не коммуна, а рейв