на кровь и стоны умирающих. Жизнь русских людей, которых ни Бронштейн, ни Ленин, ни все их окружение никогда не любили, ничего для комиссаров не значила. Ваал заполнил марксистский мозг своих большевистских жрецов бредовой идеей мировой революции и ради нее требовал человеческих жертв. Над берегами Вислы он разинул свою кровавую пасть, чтобы поглотить тысячи красноармейцев…

В последних числах сентября постановлением Крымского Синода было назначено всеобщее покаяние в грехах. Известный богослов отец Сергий Булгаков написал по этому поводу специальное послание, где в числе основных грехов называл и убийство царской семьи. Три дня в Севастополе днем и ночью шло богослужение, совершалась исповедь. Народу было много, но в конце третьего дня владыка Вениамин получил письмо от одного благочестивого христианина: «Владыка, а где же наше начальство? Неужели лишь рабочим нужно каяться, а не им?» Епископ поспешил с этим письмом к барону и услышал в ответ:

– Владыка! Мы тоже верующие. Но у нас было иное воспитание в семьях и школах, мы не афишировали нашей религиозности, даже стеснялись показать ее. Нас тоже можно понять, да и дел масса.

Не думаю, что таким ответом барон показал свое маловерие, есть достаточно свидетельств о том, что он исповедовался и причащался. Но далеко не каждый будет выставлять свою церковную жизнь напоказ, тем более что это – потаенная сфера души. Другое дело, что Врангель как фигура государственная воспринимался многими простыми людьми в образе царя и, конечно, его участие в покаянных богослужениях могло бы только укрепить народный дух.

Впрочем, барон всегда старался посещать службы. Не всегда это удавалось, но в таких случаях он искренне извинялся перед епископом Вениамином:

– Вот, владыка, собирался в церковь пойти, а тут все дела.

– Эти дела – ваша служба, а в храмах мы молимся за вас, – отвечал епископ.

А еще, по старому русскому обычаю, владыка Вениамин просил Врангеля помиловать некоторых большевиков, приговоренных к расстрелу. И порой ему это удавалось. Кстати, был еще один человек, обращавшийся к Главнокомандующему с теми же просьбами, – его жена Ольга Михайловна.

Как-то барон даже пошутил:

– У меня два главных врага: это жена и владыка. Вечно просят за каких-нибудь мерзавцев. Поймите, если сейчас не казнить одного, потом придется казнить десять, или они будут казнить нас в случае победы над нами.

В этом Врангель оказался трагически прав, но ни он, ни его жена, ни владыка даже представить себе не могли ужасающие масштабы расстрелов после занятия красными Крыма. Да красные и не казнили – просто убивали, вероятно, даже и просто ради забавы.

А что касается расстрельных приказов барона, так и Петр Аркадьевич Столыпин, усмиряя бунт 1905 года, тоже действовал жестко. Казнил он, правда, далеко не всех мерзавцев: большинство выжили и в 1917 году стали топить Россию в крови. Да и суровые приговоры Врангеля, вызванные государственной необходимостью и жестокими условиями Гражданской войны, разве можно сравнивать с потоками крови, пролитой Лениным и Сталиным?

Весной и летом 1920 года Русская армия била большевиков, но слишком велико оказалось численное превосходство красных.

Озлобленные поражением в Польше коммунисты бросили свою военную машину против Врангеля. Главком Южного фронта Фрунзе обратился по радио к главкому Русской армии с предложением прекратить сопротивление и обещал амнистию тем, кто сложит оружие. Характерна реакция Ленина на этот жест своего военачальника: «Только что узнал о вашем предложении Врангелю. Крайне удивлен непомерной уступчивостью условий. Если противник примет их, то надо реально обеспечить взятие флота и невыпуск ни одного судна, если же противник не примет этих условий, то, по-моему, нельзя больше повторять их и нужно расправиться беспощадно».

В этой телеграмме – весь Ленин, для которого человеческая жизнь не более чем мусор. Символично, не правда ли? Красивый и благородный белый генерал Врангель все свои силы направляет на спасение армии и мирных граждан, «вождь мирового пролетариата» жаждет крови врагов революции. Вскоре он ее получит, а спустя три года отправится в ад, оставив в центре Москвы нам свое тело. Ваал был доволен: он заставил поклоняться некогда православный народ мумии кровавого палача…

Белые вынуждены были оставить Крым. В числе последних с полуострова ушел Главнокомандующий. Эвакуацию, как известно, он провел образцово. Но на этом его подвиг не закончился.

На чужбине Русскую армию ждали новые тяжкие испытания. Размещенная на островах Галлиполи и Лемнос, она терпела нужду и лишения, но не была сломлена. Единственной страной, помогавшей Русской армии и незадолго до исхода из Крыма признавшей легитимность врангелевского правительства, была Франция. Спасибо ей за это. Правда, стоит сказать и о том, что помощь изгнанной Русской армии – нравственный долг этой страны, ибо Франция обязана своему существованию в качестве независимого государства России. Ведь именно наша Императорская армия ценой собственного поражения в Восточной Пруссии осенью 1914 года спасла свою союзницу от разгрома. Однако в Париже хотели, чтобы русские войска получили статус беженцев и сдали оружие. Главнокомандующий всеми силами и с христианским самоотвержением боролся за сохранение своей армии как реальной боевой силы, рассчитывая на дальнейшую борьбу с большевиками. Тогда ведь многие верили, что народ, поближе познакомившись с коммунистами, восстанет и белые вернутся в Россию. Между прочим, в суровых условиях Галлиполи и Лемноса началось духовное возрождение белых – об этом более подробно будет рассказано в другой главе.

На берегах Босфора с бароном произошло еще одно чудо, когда Господь избавил его от, казалось бы, верной гибели.

После исхода из Крыма Врангель жил с семьей на яхте «Лукулл» – русская эскадра ушла в Бизерту. «Лукулл» стала фактически плавучей резиденцией Главнокомандующего, его домом. Порой он не покидал яхту по нескольку дней. 15 октября 1921 года около набережной Галаты ее протаранил шедший из Батума итальянский пароход «Адрия», зафрахтованный советскими кооперативными торгово-закупочными организациями – «Центрсоюзом» и «Закупсоюзом». «Лукулл» затонула мгновенно. По милости Божией, ни Врангеля, ни его семьи на борту в этот момент не оказалось. Да и большинству членов экипажа удалось спастись, погибли лишь вахтенный начальник корабля мичман П.П. Сапунов, отказавшийся покинуть яхту, корабельный повар Краса и матрос Ефим Аршинов. Была спасена и старинная икона, которой архиепископ Феофан благословил Врангеля на борьбу с красными.

Обстоятельства гибели «Лукулла» заставили многих тогда заподозрить капитана «Адрия» в преднамеренном таране яхты. Для этого были все основания. Возвращавшийся к набережной итальянский пароход вдруг резко сменил курс и направился прямо на «Лукулл». В этот момент суда разделяло расстояние около 3 кабельтовых (примерно 600 метров). У них была возможность разойтись. Однако «Адрия» не снизила скорости. Лишь перед