вообще можно было назвать мирным. Однако каппелевцы на фоне остальных частей вели себя в соответствии с суворовским правилом: «С бабами и детьми не воюй». Но за что они сражались? В одном из приказов легендарный генерал обратился к своим воинам с такими словами: «Помните, друзья-добровольцы, вы основа всего Белого движения. Вы отмечены на служение Родины перстом Божиим. А поэтому идите с поднятой головой и с открытой душой, с крестом в сердце, с винтовкой в руках тернистым крестным путем, который для вас может кончиться только двояко: или славной смертью на поле брани, или жизнью в неизреченной радости, в священном счастье – в златоглавой матушке-Москве под звон сорока сороков». Воины, отмеченные на служение Родине перстом Божиим… Далеко не все белогвардейские офицеры видели в Гражданской войне подобный религиозный смысл, полные самых горьких примеров дневники барона Будберга об этом прямо свидетельствуют. Каппель же воспринимал борьбу с красными как дело Божие. Ошибался? Уверен, что нет. Да, святитель Тихон не благословил Белое движение, во всяком случае, повторю, убедительных свидетельств благословения нет. Но мы знаем, что Патриарх смело обличал бесчинства советской власти, богоборческий характер которой ныне очевиден. Так или иначе, но страшными дорогами Гражданской войны Каппель шел с поднятой головой, крестом в сердце и тернистым крестным путем, как сам об этом говорил.

…Не остывшие еще от недавнего боя, в пропахших порохом ободранных шинелях и рваных тулупах, пленные красноармейцы смотрели исподлобья: кто-то равнодушно, кто-то со страхом, а кто-то и с ненавистью. Но все они приготовились к смерти и, полагая, что жить им осталось считанные минуты, жадно глотали морозный, пропитанный запахом хвои сибирский воздух. Свинцовые тучи нависли над землей траурным покрывалом, и вдруг пошел большими хлопьями снег. Сидевший перед пленными в седле невысокий генерал в черном овчинном полушубке и русой бородкой беззлобно, но в то же время холодным взглядом серо-голубых глаз окинул оборванных красноармейцев и произнес:

– Сейчас все вы отправитесь по домам и запомните, что Белая армия не воюет с русским народом, а борется против коммунистов.

Эти слова обожгли пленных, заставили их вздрогнуть, одни готовы были упасть на колени, другие, сохраняя мужество, не изменили выражение лиц, кто-то из красноармейцев перекрестился…

Да, по приказу Каппеля обезоруженных красноармейцев распускали по домам – в то время это было исключением из правил. Пленных обычно либо расстреливали, либо, как чаще делали белые, ставили в ряды своей армии. Но Каппель просто отпускал их по домам, ибо тот, кто шел крестным путем, видел перед собой пример Спасителя, который умел прощать заблудших. И потому, без всяких сомнений, мы имеем право именовать Владимира Оскаровича воином Христовым.

Вскоре Волжский корпус вновь был брошен на фронт и принял участие в боях за Уфу, где в числе его противников была 25-я чапаевская дивизия. Численное превосходство было на стороне красных. Белые отступили, вскоре Каппель был назначен командующим 3-й армией, а в декабре 1919 года возглавил Восточный фронт. Верховный правитель Белой России адмирал Колчак сказал тогда Каппелю: «Только на вас, Владимир Оскарович, вся надежда». Вообще, Колчак с огромным уважением относился к Каппелю, сказав о нем на допросе: «Каппеля я не знал раньше и не встречался с ним, но те приказы, которые давал Каппель, положили начало моей глубокой симпатии и уважения к этому деятелю. Затем, когда я встретился с Каппелем в феврале или марте месяце, когда его части были выведены в резерв и он приехал ко мне, я долго беседовал с ним и убедился, что это один из самых выдающихся молодых начальников». К этому можно добавить – Владимир Оскарович был не только одним из самых выдающихся военачальников (пожалуй, на востоке он был самым выдающимся), но также наиболее нравственно чистым и подлинно православным.

Адмирал принял план нового командующего об отводе армий за Енисей, что позволяло стабилизировать рушившийся фронт. Однако под Красноярском против белых выступили рабочие, а на сторону красных перешла бригада. Но не стоит думать, будто весь пролетариат сражался на стороне большевиков. Одним из самых боеспособных соединений белых стала Ижевская дивизия, целиком состоявшая из рабочих.

В тяжелейшей ситуации, когда части колчаковской армии оказались фактически в окружении, Каппель разрешил колеблющимся сдаться, с тем чтобы продолжить путь на восток с верными бойцами и их семьями, спасавшимися от красного террора. Вот за то, что Капель повел с собой на восток и офицерские семьи, спасая их от неминуемой гибели: либо от холода и голода, либо от красной пули, – за это, думаю, генерал может быть назван подлинным героем России и тем человеком, на примере которого нужно воспитывать подрастающее поколение и офицерский корпус. Дравшиеся на востоке России и выжившие белогвардейцы до конца своих дней так и не забыли страшную зиму 1920 года: людей косили тиф и сибирский мороз. Вскоре до Каппеля дошло известие о том, что в Иркутске чехи передали адмирала Колчака революционной власти, попутно задержав эшелоны с белогвардейскими военнослужащими и их семьями, среди которых было много раненых, обрекая последних на ужасы плена и гибель. Возмущенный Каппель немедленно вызвал чешского командующего генерала Сырового на дуэль, справедливо полагая, что предательством Колчака тот нанес оскорбление Русской армии. Чешский генерал не принял вызов. Несколько позже Сырового вызвал к барьеру знаменитый атаман Семенов, но и в этом случае чех уклонился от поединка.

В тяжелейшие дни отступления Каппель почти всегда находился на передовой, ободряя малодушных и исправляя недочеты командования, вырабатывая порядок движения отступающих войск, бесчисленных обозов с ранеными и беженцами. Во время зимнего перехода в сильный сибирский мороз по реке Кан Каппель, часто шедший пешком, жалея коня, провалился в полынью, но продолжал путь, даже не поменяв обуви. Обмороженные пальцы пришлось ампутировать, но уже на следующий день после операции, проведенной без наркоза, генерал отдал свои сани раненым и продолжал ехать верхом. Под Нижнеудинском путь группе Каппеля преградили красные партизаны. Промерзшие до костей полуголодные каппелевцы, вдохновленные присутствием своего командира, опрокинули и погнали противника. Каппель в тот момент был уже тяжело болен тифом и воспалением легких, но тем не менее оставался со своими соратниками, продолжая командовать ими.

…Холод обжигал лица измученных каппелевцев, замерзшими пальцами они из последних сил сжимали винтовки, с тревогой поглядывая на сани, в которых вот уже несколько дней без сознания лежал их командир. На каком-то крутом повороте сани занесло в сторону и сильно тряхнуло, Каппель на минуту пришел в себя. Его тело ныло, генерала бил жестокий озноб, сознание было как будто в тумане. Но глаза успели разглядеть