Итак, давайте посмотрим на Белое движение глазами Трубецкого. Мы обратили внимание на то, что князь рассматривал Белую борьбу в общечеловеческом масштабе. Действительно, в судьбе многих народов бывают моменты, когда кажется, что они вот-вот погибнут. Но в конце концов погибающий народ возрождается, потому что из его среды выходят немногие герои, способные разбудить людей и повести их за собой. В качестве примера Трубецкой приводит Францию. В ее истории был период, который, как казалось многим, неминуемо должен был бы завершиться гибелью этой страны. И тогда появляется Жанна д'Арк (католики прославили ее в лике святых), и совершилось чудо: казалось бы, сломленная Франция возрождается. Почему это произошло? По словам Трубецкого, явилась та сила, которая передвигает горы, – вера. Жанна верила в Бога и в победу сама и заставила поверить других: вокруг нее собрался тот героический круг, который спас страну. Спросите, какое отношение это имеет к Гражданской войне в России? Прямое. В истории наших стран много схожего. Ведь и Франция пережила революцию, устроенный слугами Ваала кровавый террор, казнь короля и его супруги, наконец, Гражданскую войну. А потом французские революционеры, как и их собратья в России, стали рьяно и с энтузиазмом пожирать друг друга. Но, как во Франции Жанна д'Арк, в России находились герои, вера которых была способна передвигать горы и вдохновлять малодушных соотечественников на борьбу.

Еще в четырнадцатом веке Золотая Орда достигла своего наивысшего военно-политического могущества. Не только раздробленная Русь, но и окрестные страны трепетали перед татарами, никто и не думал о сопротивлении. Однако Россия, казавшаяся мертвою, жила в преподобном Сергии, и вот из его кельи раздался тот дерзновенный призыв, который вдохнул мужество в войска святого благоверного князя Дмитрия Донского: «Иди смело на безбожников и победишь». Пройдет всего несколько столетий, и Россия упадет в пропасть Смутного времени. Казалось бы, все – страна умерла, шведы оккупировали северо-запад, а поляки Москву, вот-вот поднимется Казань, еще помнившая о своей независимости, на юге – орды крымского хана, всегда готовые к вторжению на нашу землю. Но Россия выстояла, потому что в ней жили святой Патриарх Гермоген, Козьма Минин, князь Пожарский. Во все времена находились такие подвижники, их было очень немного, но они подлинные герои, способные повести за собой если и не весь народ, то лучшую его часть. Вот эти люди и составляли во все времена Православную Белую Россию, которая никогда не умирала. Даже в страшные тридцатые годы она жила в сердцах и душах новомучеников и исповедников, выживавших в парижских трущобах белогвардейцев[38].

В сущности, об этом же писал спустя годы и Иван Ильин: «По глубокому смыслу Белая идея, выношенная и созревшая в духе русского Православия, есть идея религиозная. Это есть идея борьбы за дело Божие на земле, идея борьбы с сатанинским началом в его личной и в его общественной форме. Борьба, в которой человек, мужаясь, ищет опоры в своем религиозном опыте. Именно такова наша Белая борьба. Ее девиз: "Господь зовет, сатаны убоюсь ли?"» Обратите внимание: мыслитель видит рождение Белой идеи не в пламени Гражданской войны, а в постепенном формировании, вынашивании ее в духе русского Православия. Белогвардейцы так упорно сражались с коммунистами, потому что ощущали в них нечто инородное самому духу России.

Но вернемся к размышлениям князя Трубецкого, который делает очень важный вывод: да, Россию спасли герои, но все те, кто был вне этого героического круга, – не народ, а сброд. Жесткие, но справедливые слова, особенно для понимания нашей Гражданской войны. Философ объясняет свою позицию. По его словам, в дни народного упадка (прежде всего религиозного, конечно) всякий думает только о себе, ищет только собственного спасения и эгоистической выгоды, забывая о целом и малодушествуя. При чтении этих строк перед глазами встают картины Новочеркасска, каким его увидели добровольцы зимой восемнадцатого года. Тогда состоявшие из мальчишек-юнкеров и студентов небольшие отряды белых героев шли по освещенным улицам города, где в переполненных ресторанах веселились офицеры в красивой форме, украшенной орденами и аксельбантами. Почти никто из них, взрослых и здоровых мужчин, не желал идти на фронт. И за них на передовую отправились юнцы – почти дети, чей подвиг был позже воспет в романе генерала Краснова «От двуглавого орла к красному знамени».

Трубецкой пишет, что во все смутные времена народы спасаются не хитроумными политическими комбинациями, не холодным расчетом государственной мудрости, а единственно самоотвержением тех немногих, которые отдают себя в жертву за свою страну. Оно и понятно: началом разложения общественного строя всегда и везде служит корысть – забвение народного целого (лучше даже сказать – забвение Бога и Его заповедей) ради личной и классовой выгоды. Есть только одна сила в мире, которая может победить такое настроение: это жертва, высший подвиг бескорыстия (на такую жертву оказались не способны деятели Временного правительства и поэтому были сметены большевиками). Спасение народа всецело зависит от того, найдутся ли в его среде люди, способные ее принести. Нетрудно понять, что Трубецкой адресует эти слова белогвардейцам – не всем, конечно, а только лучшим из них, воинам Христовым.

Подлинная Россия жила в Белом движении, в тех героях, о которых мы и говорим на страницах книги. Но героический круг имеет способность беспредельно расширяться, он таит в себе ту силу воодушевления, которая в конце концов заражает массы. Бескорыстное воодушевление создает основное ядро возрождающейся жизни народа. Потом, когда подвигом самоотвержения и веры это ядро становится силой, к нему примыкают и материальные интересы. Искатели выгод всегда идут за народной силой, но первоначальный ее источник – не выгода, а подвиг веры, дерзновение и самоотвержение. Да, так и было в Белом движении: одни сражались на фронте, другие устраивались в тылу, в донельзя раздутых штабах; одни молились Богу о победе, видели в своей борьбе крестный путь во имя Родины, другие наживали состояние воровством и спекуляциями. Однако последние не могут называться белогвардейцами в подлинном, можно сказать, духовном смысле этого слова.

Слава Богу, в Белой России нашлись герои. Они сражались не только в окопах, но и противостояли большевизму своей молитвой, нравственной жизнью. За все время странствований по России у Трубецкого была одна точка духовной опоры, которая спасала его от отчаяния. В минуты тяжких сомнений и уныния князь всегда вспоминал заточенного в Москве Патриарха Тихона, и мысль о нем давала душе Трубецкого какое-то неизъяснимое успокоение и легкость духа: достоверность спасения России – вот что чувствовалось ему в эти минуты. Это чувство являлось само собою, интуитивно, мгновенно, упреждая мысли.