Шрифт:
Закладка:
В феврале 1852 года, по приказу командующего левым флангом Кавказской армии, он с тремя батальонами и четырьмя орудиями закончил просеку от Куринского укрепления до реки Мичик. 17 февраля он с двумя своими сотнями оказался на Качкалыковском хребте. Его полк был отведен на отдых. Разведчики доложили, что Шамиль с 25 000 воинов стоит по ту сторону Мичика, желая отрезать казакам путь к отступлению. Ночью Бакланов собрал свои пять пехотных рот, шесть сотен и два орудия; ловким маневром обманул бдительность Шамиля, прошел со своим отрядом через его позиции по дикой и труднопроходимой местности и соединился с генералом Барятинским. В арьергарде этого генерала он совершил новые подвиги, и император сделал его кавалером ордена Святого Георгия.
В феврале 1853 года генерал Барятинский должен был совершить поход на противоположный берет Мичика, где находился Шамиль с 40 000 бойцов. Успех предприятия был сомнителен, оно могло стоить больших жертв. Поэтому было решено предпринять обходной маневр, поручив его Бакланову с отрядом из трех батальонов донских казаков 17-го полка, драгунского полуполка и восьми орудий. Используя глубокий туман, лесистый и сильно пересеченный характер местности, Бакланов внезапно появился на правом фланге противника, принудил его к отступлению и тем самым позволил генералу Барятинскому осуществить переправу через Мичик с минимальными потерями. В том же году ставший генералом Бакланов был назначен командующим кавалерией левого фланга Кавказской линии и в мае 1855 года, по приказу генерал-адъютанта Муравьева, принял командование иррегулярной кавалерией отряда генерал-лейтенанта Бриммера, который пересек турецкую границу и сосредоточился севернее Карса, в Агджа-Кала. Казаки Бакланова, всегда начеку, кружили возле крепости. Ни одно стадо, выведенное на пастбище, ни одна группа, отправленная на фуражировку, не могли ускользнуть от их внимания. Сам Бакланов не знал ни сна, ни отдыха, проводя дни с войсками в поле, а по ночам, в одиночку или с двумя-тремя казаками, пробирался под самые укрепления, чтобы лично проверить сведения разведчиков и изучить местность… Турки, знавшие «грозного генерала», прозвали его Баклан-паша и Батман Клыч.
Подчиненный накануне штурма Карса генералу Базину, чья колонна должна была овладеть Чакмахскими высотами, Бакланов действовал энергично и очень способствовал успеху данной операции, заняв последовательно три редута и захватив находившуюся там артиллерию. Его остановило лишь отсутствие подкреплений… Во время общего отступления он последним покинул редуты. По его приказу казаки погрузили на лошадей те турецкие орудия, которые могли увезти, и уничтожили все остальные. Кроме того, они прихватили с собой два знамени и двенадцать значков. Из 7000 человек он потерял всего 476, но сам был контужен ядром в голову. Несмотря на это, он продолжал командовать своим отрядом. Через некоторое время, поднявшись на пригорок, он заметил батальон под командованием подполковника Кауфманна, который прокладывал себе путь сквозь вражеские ряды, двигаясь на соединение с ним. Но также он увидел и то, что этот батальон вот-вот попадет в засаду, устроенную башибузуками. Вместе со своей батареей Бакланов бросился галопом на помощь Кауфманну и открыл такой ураганный огонь, что турки разбежались. Вскоре после этого он получил орден Святой Анны 1-й степени.
После капитуляции Карса он уехал на отдых в Новочеркасск, но 8 февраля 1857 года был назначен походным атаманом Донского войска на Кавказе и так успешно справлялся со своими обязанностями, что в феврале 1860 года был пожалован в награду пожизненной ежегодной рентой в 1500 рублей, а два месяца спустя произведен в чин генерал-лейтенанта. В 1863 году Польское восстание застало его во главе донских казачьих полков, расквартированных в Виленском военном округе. Он активно помогал Муравьеву[19] усмирять население. Рассказы сильно преувеличивают его жестокость, в то время как на самом деле он близко к сердцу принимал страдания семей сосланных и помогал им всем, чем мог. После 1867 года он проживал в Санкт-Петербурге, где и умер в бедности. Донские казаки похоронили его за свой счет и поставили ему памятник.
Говоря о Бакланове, часто вспоминают его знамя. В один прекрасный день на Кавказ пришла с Дона бог знает кем отправленная посылка, адресованная атаману Бакланову. В ней лежало черное знамя с нарисованным посередине человеческим черепом и двумя скрещенными костями. Вокруг были вышиты следующие слова: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь». Когда этот флаг впервые взвился над казаками, вид его произвел на них удручающее впечатление. Но оно рассеялось, как только казаки убедились, что новая эмблема их атамана сеет ужас среди чеченцев. Бакланов больше не расставался со своим знаменем, а император Николай II передал его носившему имя Бакланова 17-му Донскому казачьему полку, папахи казаков которого украшали череп и кости…
Казаки говорили о Бакланове: «С таким начальником и отец не нужен. Понадобилось тебе что? Иди прямо к нему. Он поможет и деньгами, и советом. Ничего для тебя не пожалеет, последнюю рубаху с себя снимет и отдаст. Но по службе будь начеку: не так бойся горцев, как этого черта… Один шаг назад, и тебе конец…» Долгое время донские казаки повторяли такие слова Бакланова: «Покажи врагам, что думка твоя не о жизни, а о славе и чести Донского казачества». А также вспоминали сказанное им: «Станичники и односумы! Я выехал из родного края 19 июня и привез вам от него поклон. Дон завещает вам бороться одному против десятерых и охулки на руки не класть! Братья, соберемся с силами, окрепнем духом и превозмогем все трудности и лишения, и покажем, что достойны называть себя потомками Тихого Дона. Настанет время – я буду посреди вас в беседе боевой, введу вас в бой с заветным кличем Ермака: „С нами Бог!“»
Глава 9
Кубанские казаки
Кубанские казаки занимали в северной части Кавказских гор район между Ставропольской губернией и Тереком, Кавказским хребтом и Черноморской губернией, Азовским морем и Донским казачьим войском. Столицей Кубанского войска был город Екатеринодар, названный в честь императрицы Екатерины Великой, подарившей
