Терским казакам приходилось постоянно отражать набеги кабардинцев и чеченцев, обвинявших их в захвате самых лучших земель на Кавказе. Знаменитая Терская оборонительная линия протянулась на двести с лишним километров.

В реке бежит гремучий вал;

В горах безмолвие ночное;

Казак усталый задремал,

Склонясь на копие стальное.

Не спи, казак: во тьме ночной

Чеченец ходит за рекой.

Для обороны линии в 1774 году был поначалу сформирован всего один полк из казаков пяти станиц. В него входили командир полка, пять станичных атаманов, пять есаулов, пять сотников, пять хорунжих, квартирмейстер, писарь и 514 казаков. В условиях постоянных набегов кабардинцев одного полка для обороны такой протяженной линии было недостаточно. Тогда в помощь ему призывались все казаки, с той лишь разницей, что полк получал жалованье, а этим «ополченцам» не платили ни копейки.

Поскольку казачьи полки часто отправляли в походы на Кавказе и иногда за границу, оборона линии ложилась на отставников и всех мужчин, которых удавалось там собрать. В станицах оставались лишь дряхлые старики, женщины и дети. Эти женщины, как мы видели, в случае необходимости тоже могли успешно сражаться с кабардинцами. Женщины эти были крепкими, все или почти все получившие боевое крещение на линии, участвуя вместе с мужьями или отцами в отражении вражеских набегов.

Известен еще один подвиг терских казачек, несколько отличающийся от первого. Однажды группа горцев пошла на штурм первых укреплений линии. Плотным огнем их отбросили с большими потерями. Но, узнав, что в одной из соседних станиц не осталось никого, кроме стариков, детей и женщин, штурмующие решили атаковать ее в уверенности, что сумеют компенсировать свои первые неудачи уничтожением этой станицы. Каково же было их изумление, когда, подойдя к своей цели, они заметили на валу плотные ряды казаков, занявших оборону, и жерло станичной пушки. Горцы решили, что их ввели в заблуждение, и повернули назад… Станица была обязана своим спасением находчивости женщин, которые, в отсутствие мужей и сыновей, устроили этот маскарад, облачившись в казачьи одежды и папахи и заняв укрепление, обманув орду.

Женщины терских казаков представляли два типа: русско-татарский и русско-чеченский. В основном они были красивы, отважны и энергичны. Как и все казачки, они считали, что загар портит женскую красоту. Поэтому, работая на полях, прикрывали лицо платком, а на ночь натирали его маслом или козьим жиром.

Эта женщина работала круглый год. Она была полна жизни и сил. Держалась с достоинством и равно свободно разговаривала как с генералом, так и с простым казаком. На Тереке говорили: «Горе казаку, который не имеет такой жены! Тогда и в доме, и в поле – везде у него плохо…»

Терская казачка позаимствовала костюм кабардинки: узкая сорочка с широкими рукавами, поверх которой надевался длинный бешмет, тесно застегнутый и четко обрисовывающий линии тела. Широкий украшенный пояс завязывался очень низко, красноречиво и живописно подчеркивая гибкость и грациозность фигуры. На голове – очень тонкий платок, закрывающий нижнюю часть лица и шею. Великий поэт Лермонтов, служивший на Кавказе, в многочисленных своих стихах восславил красоту этой женщины, передавшей весьма тяжеловесному русскому мужчине восточные легкость и живость, а от него ее потомство получило высокий рост, развитую мускулатуру и мужественный характер, характерные для русской женщины.

У кабардинцев же терские казаки позаимствовали и тип своего жилища. Кабардинская уна похожа на русскую избу своей двухскатной крышей. Строения в деревнях кабардинцев были непрочными, их обитатели часто меняли место жительства. Узкие улочки были образованы заборами, ограждающими дворы. Но казак не мог жить без улицы, без деревенской площади, обычного места его собраний, игр, плясок. Поэтому терские казаки строили свои дома более прочными и укрепляли свои станицы. Однако внутреннее убранство кабардинского дома они оставили без изменений. В одном углу висели оружие и доспехи; в другом аккуратно стояли кровати, на полках в буфетах – тщательно вымытая посуда, расставленная, как на парад… Все же в доме имелись большая русская печь, длинные скамьи, высокий стол и красный, то есть почетный, угол, а в нем за пестрой шторкой киот, большая рамка, в которую вставлялись доставшиеся от предков иконы… Чуть дальше подушки и четки для молитвы, символизирующие, по словам терских казаков, «лестницу, по которой ум поднимается на небо». Когда в доме терского казака принимали чеченцев, кабардинцев или других «неверных», красный угол с его иконами прятали от их глаз за шторкой.

Терские казаки отказались от четырехколесной русской телеги в пользу двухколесной кавказской арбы. Любую повозку тянули волы. На них же выполняли и все сельские работы. Лошадь оставалась животным исключительно для верховой езды.

Кабардинцы были успешными земледельцами и, благодаря своему трудолюбию, получали хорошие урожаи. Терские казаки, которые тоже были земледельцами, позаимствовали многие их методы. Они возделывали поля, сады, виноградники, разводили шелковичных червей. Казачка выполняла все работы по дому, иногда с помощью работника, ногайца или чеченца.

Раньше терские казаки даже не учились читать, чтобы не утомлять глаза и не портить зрение, необходимое им для стрельбы. Они умели только сражаться и ездить верхом. Другими их занятиями были: захват добычи, охота, рыбалка, починка забора, плетение нагаек, вязание сетей, чистка оружия и игры с гостями.

Женщина ухаживала за скотиной, собирала кукурузу и пшено, работала в саду, ткала полотно, шила одежду и обувь, запрягала волов в арбу, седлала коня и подводила его казаку. При случае она тоже могла скакать верхом не хуже казака. По возвращении своего господина она принимала у него коня, предварительно рабски поклонившись казаку… Она ослабляла ремни, выгуливала животное, снимала седло… Но горе господину и супругу, если седельные сумки оказывались пустыми…

Все спорные дела решал круг. От него исходили регламенты, инструкции, разрешения, запрещения и приговоры. Приговор мог исполнить каждый: палачей не было. Эшафот и суд находились, так сказать, рядышком. Исполнение приговора сопровождалось знаменитым восклицанием: «Кровь его падет на нас!..» Судебные процессы не затягивались, потому что казаки говорили: «Хватайте его и бейте быстро! Не то он выкрутится и спасется отговорками…»

Раньше, когда терские казаки выступали в поход, поход начинался только после общего построения и распределения казаков по десяткам и сотням. Только после этого назначались командиры: сотники, есаулы, прапорщики и прочие. Когда выступало несколько сотен, терские казаки избирали себе на этот случай атамана, каковым почти всегда оказывался тот, у кого на лице было больше всего шрамов – напоминаний о сражениях с татарами…

Они не чинили препятствий тем, кто объявлял о своем желании уйти от них.