Шрифт:
Закладка:
Ли:
«Окча» – богатая на эмоции картина. Когда смотришь новую работу давно любимого режиссера, многие сцены ассоциируются с предыдущими фильмами. Во время просмотра «Окчи» я не мог не вспомнить «Вторжение динозавра» и «Лающие собаки никогда не кусают». В последнем фильме собаки для одних – члены семьи, для других – пища. Аналогичный мотив прослеживается в «Окче» со свинопотамом в главной роли. «Вторжение динозавра» схож по общему течению и структуре, в особенности в последней сцене. «Мать» – уникальный фильм-одиночка, который как будто свалился из ниоткуда. Он открывает совершенно новую сторону мира Пон Джун-хо, с которой мы не сталкивались ранее. В отличие от этого, «Окча» – квинтэссенция того, за что мы ценим и любим Пон Джун-хо, при этом фильм дарит абсолютно новые эмоции. Спустя двадцать лет вашей режиссерской карьеры вы создали «Окчу». Хотелось бы узнать, какой смысл вы туда вкладываете.
Пон:
Если быть точным, я стал режиссером ровно семнадцать лет назад, не двадцать. В 2000 году мы вместе с господином Пён Хи-боном смотрели «Лающие собаки никогда не кусают» в Сеульском кинотеатре. Зрителей было мало, и было одиноко. После кино мы с господином Пён пошли выпить соджу[115]. С тех пор прошло семнадцать лет. За эти годы мне удалось снять только шесть картин, и я не уверен, насколько мне удалось выработать общие мотивы и закономерности. На самом деле, во время работы над фильмом я не думаю о таких вещах. Трудясь над сценарием, ты не думаешь: «Нельзя копировать себя», или «Нужно постоянно придумывать что-то новое», или «Нужно создавать вариации на собственную тему и оставить свой след на каждой». Если честно, у тебя просто нет времени на это, ведь ты борешься за каждую сцену. Во время написания сценария и дальнейших съемок ты сталкиваешься лицом к лицу с историей, которую хочешь рассказать, и начинается тяжелейшая схватка за каждую сцену. Подобно тому как Ми-чжа упрямо идет вперед, я тоже продолжаю идти вперед, сталкиваясь с препятствиями, иногда врезаясь в стеклянную стену. На этапе финального монтажа внезапно понимаешь: «О, что-то подобное было во „Вторжении динозавра“». Когда замечаешь такие вещи, иногда бывает приятно, а иногда это пугает, тебе становится жутко. В этом отношении я пока не определился со своими мыслями по поводу «Окчи». Возможно, я смогу говорить об этом, когда количество моих работ перевалит за двухзначное число. Но, конечно же, мне хочется создавать фильмы, которые никто не делал прежде. Мои амбиции заключаются в том, чтобы в фильмах других не было того, что есть в моих.
Ли:
В вашем творчестве направление движения героев играет особую роль. Мне кажется, в вашем киномире движение по вертикали гораздо более значимо, чем горизонтальное. Так было и во «Вторжении динозавра», но в «Окче» это ощущается сильнее. Мне даже показалось, что вы осознанно выбирали и активно использовали подобные локации. Рассмотрим перемещения героев по Сеулу с «высоты». После того как Окчу забирают, все выглядит так, будто вы специально спланировали дальнейшие перемещения Ми-чжи как бесконечный спуск. Сначала она изо всех сил бежит вниз по горе, а когда видит, как Окчу увозят на фургоне, спускается со здания. Далее для сцены преследования фургона по жилому кварталу вы снова выбираете спуск по холму. В конце концов они бегут в подземный переход и оказываются в торговых рядах и на подземной парковке. С одной стороны, эта сцена напомнила мне легенду об Орфее, который спустился в преисподнюю, чтобы спасти свою возлюбленную Эвридику. С другой – я увидел в ней визуализацию одной из давних ваших тем, классовой проблемы. Кроме того, подобная последовательность приносит чисто визуальное удовольствие. Расскажите, пожалуйста, как вы планировали эту серию передвижений?
Пон:
Если вырезать все ваши объяснения и вставить сюда, это и будет моим ответом. Я могу лишь поблагодарить вас за ясное понимание и интерпретацию. В начале фильма, когда до побега в Сеул Ми-чжа находилась в горах, есть сцена, где она, обманутая дедушкой, направляется к могиле родителей. После того как она понимает, что Окчу забрали, она поспешно бежит вниз по склону горы. И дальше она все время спускается. Придя домой, она не находит Окчу в хлеве. И здесь начинается стремительный спуск на фоне природы. Она резко скатывается по пыльному склону. Спуск с горы символизирует выход в мир, куда увезли Окчу, поэтому все последующие перемещения Ми-чжи – следование за Окчей, вниз. Как вы отметили, в сценах в здании корпорации «Мирандо» тоже происходит спуск, а бег по жилому кварталу был намеренно организован подобным образом. Большая часть съемок проходила в переулках районов Бончондон и Хыксондон, там много холмов, поэтому мы назвали их корейским Сан-Франциско (смеется). Когда-то давно там тоже были горы, но теперь на их месте возведены жилые дома. Это создает ассоциацию с образом Ми-чжи, бегущей вниз по горному склону, но в этот раз фон меняется. Она пробирается через городские переулки, перемещается по очень странным локациям в Хыксондоне и в конце концов оказывается сначала в подземных торговых рядах, а затем на подземной парковке. Я не ставил задачу вложить какую-то грандиозную классовую идею в эту сцену, скорее стремился поместить Окчу и Ми-чжу в мир металла, бетона и стекла. Когда они были на лоне природе, вокруг них было открытое пространство, они видели небо и слышали пение птиц. В городе они оказались окружены стеклом, металлом. Окчу насильно помещают в бетонную коробку, Ми-чжа в здании корпорации «Мирандо» сталкивается со стеклянной стеной. Подобные кадры последовательно сменяют друг друга, пока не достигают подземных рядов. Мы намеренно выбирали помещение с низким потолком. Настоящие подземные торговые ряды в Хвехён[116] чередуются со съемочным павильоном в Янсури, и порой сложно определить, что есть что. Я могу лишь поблагодарить нашего художника за столь реалистичную постройку павильонов. Если в настоящих подземных торговых рядах на станции Хвехён подпрыгнуть на месте, ваша макушка коснется потолка. Дети природы лишаются неба и, окруженные лишь бетонными стенами, в конце концов скатываются на подземную парковку. В подземных парковках торговых центров нечем дышать! Смотришь
