нескольких направлениях, постепенно удаляясь друг от друга. При этом правый фланг растянулся на 150 км, и прикрывать его было некому. Вместо линии фронта была организована лишь цепь опорных пунктов. В отчаянии германское командование обратилось за помощью к союзникам. «Соединиться с финнами. Должны идти навстречу нам (5-я дивизия!)», – записал в своем дневнике Гальдер после очередного совещания у Гитлера.

Однако финны навстречу так и не пошли. А немецкие войска получили приказ удерживать всю занятую огромную пустошь. В результате вместо обещанных теплых зимних квартир солдаты остались на зиму на открытой болотистой местности. Но они все-таки продолжали владеть Тихвином, а это означало, что Ленинград и дальше будет получать ничтожное число грузов.

Но у Красной армии тоже не было поводов для оптимизма. 15 ноября прекратилось судоходство на Ладожском озере. Отныне даже имевшиеся в Новой Ладоге запасы грузов стало невозможно доставить на западный берег. В результате Военному совету Ленинградского фронта пришлось пойти на значительное снижение норм выдачи продовольствия войскам и гражданскому населению. 8 ноября оно касалось только армии. Однако уже через пять дней добрались и до жителей. С 13 ноября рабочие стали получать 300 граммов хлеба в день, все остальные 150. Уже 20 ноября с целью недопущения полного паралича города Жданов не без колебаний подписал приказ о снижении норм выдачи хлеба до фактически смертельных 250 граммов в день для рабочих и 125 граммов для служащих, иждивенцев и детей. «Наступило тяжкое, мучительное время, и кто его не пережил, тому трудно иметь точное представление о нем, – вспоминал Дмитрий Павлов. – Осажденные с каждым днем все сильнее ощущали дыхание смерти».

Помимо продовольственной блокады, Ленинград испытывал еще и последствия энергетической. Основным поставщиком электроэнергии для города являлась Волховская гидроэлектростанция № 6 имени Ленина. Когда немцы достигли южного берега Ладожского озера, линия электропередачи из Волхова в Ленинград была разрушена. В городе находилось несколько тепловых электростанций, но из-за нехватки топлива они работали на минимальной мощности. После этого подача энергии в жилые дома и на большинство предприятий была прекращена. Электрическое освещение осталось только в Смольном, здании Главного штаба, отделениях НКВД и милиции, штабах зенитных батарей, центральной почты и телеграфа, зданиях пожарной службы, судебных зданиях, госпиталях и хлебозаводах.

В городе выпускались брошюры об экономии энергоресурсов под заголовками «Экономия – закон войны», распространялись сведения о дополнительных путях экономии электроэнергии на предприятиях. «Растратчики электроэнергии» арестовывались и подвергались жестоким наказаниям. По домам, заводам и учреждениям постоянно ходили инспекторы энергетического сбыта. Олег Кобранов рассказывал: «Электрическая сеть и водопровод быстро вышли из строя, квартиры освещали самодельными светильниками из хозяйственного мыла: коптит, горит, мыло расплавляется и не гаснет. Получалось что-то вроде долго горящей свечки. Комнаты в квартирах скорее напоминали темные пещеры! На улице тоже стояла полная темнота. К тому же из-за светомаскировки даже чиркать спичками и закуривать папиросы на открытой местности было категорически запрещено».

Отныне все надежды оборонявшихся связывались со льдом. Но буйное Ладожское озеро долго не хотело замерзать. Лишь 20 ноября по ледовой дороге на восточный берег отправился конно-санный обоз, а 22 ноября на еще хрупкий лед рискнули выехать первые автомашины. Тотчас была создана ледовая военно-автомобильная дорога, получившая наименование ВАД № 101. Она стала участком созданной в конце ноября военно-автомобильной дороги № 102.

Эта коммуникация представляла собой огромную ледово-сухопутную трассу протяженностью в сотни километров. Она начиналась на западном берегу Ладожского озера, затем проходила через Леднево – Новую Ладогу – Сясьстрой и далее в обход Тихвина через Карпино, Новинку, безлюдные леса и заканчивалась у железнодорожных станций Заборье и Подборье. Инфраструктура трассы состояла из множества складов, перевалочных баз и огромного хозяйства. Главным звеном этой длинной цепи и был ледовый участок, проходивший непосредственно по льду Ладожского озера. Дорогой командовали генерал Афанасий Шилов.

В первое время дорога функционировала с большими перебоями. Из-за хрупкого льда в каждый грузовик клали только три-четыре мешка, еще два-три клали в прицепленные сзади сани. Таким способом 25 ноября удалось доставить на западный берег лишь 70 тонн продовольствия, 26 ноября – 154 тонны, а в последующие три дня по 150 тонн в сутки. 30 ноября потеплело, что привело к снижению поставок до 62 тонн. Всего до 1 декабря Ленинград получил только 800 тонн муки, или меньше двухдневной потребности. За это же время утонуло и застряло в полыньях 40 грузовиков. Тяжело было и на других участках. На объездной дороге вокруг Тихвина только за трое суток и только на участке Новая Ладога – Еремина Гора застряло сразу 350 автомобилей.

Все шло к тому, что вскоре весь Ленинград попросту вымрет от голода, прогнозы Гитлера сбывались. В начале декабря запасы муки впервые приблизились к нулю. Военному совету фронта оставался выбор: либо снова сократить и без того ничтожный паек, либо через шесть суток хлеб в Ленинграде полностью закончится. Однако выход нашли! В ход пошли неприкосновенные запасы муки и сухарей для Балтийского флота. Только благодаря им город кое-как смог протянуть еще месяц, прежде чем перевозки по озеру набрали нужный темп.

Тем временем ухудшившаяся погода предоставила долгожданную передышку жителям, зенитчикам и советским солдатам, оборонявшимся в районе Волховстроя, Войбокало и в пойме реки Сясь. К югу от Ленинграда в атмосфере сформировался циклон, немецкие аэродромы завалило двухметровыми сугробами, из-за постоянных снегопадов установилась почти нулевая видимость. С 20 по 23 ноября люфтваффе бездействовали, только вечером 24-го числа на Ленинград из-за облаков было сброшено несколько фугасных бомб. Но немецкая дальнобойная артиллерия, стрелявшая по координатам, продолжала террористические обстрелы города. В течение 23 ноября на территории Ленинграда взорвалось 234 снаряда, от которых пострадали заводы «Большевик» и завод имени МОПР, много жилых домов. Был убит 61 человек, 155 получили ранения.

В районе осажденного города погода была несколько лучше, что позволило советской авиации кратковременно «завоевать» господство в воздухе. Например, в ночь на 22 ноября и на следующий день ВВС Ленинградского фронта выполнили 29 вылетов. Ночью семь летающих лодок МБР-2 совершили налеты на Ивановку и Сосновскую Поляну. Один бомбардировщик ДБ-3 ВВС Балтийского флота и два СБ из 44-го бомбардировочного авиаполка вылетели для удара по аэродромам Псков, Сиверская, Городец и Торошковичи. Однако все три бомбардировщика из миссии не вернулись. Позднее один СБ был обнаружен сгоревшим на советской территории в районе Парголово. Летчик и штурман сгорели вместе с самолетом, а стрелок-радист выжил и был отправлен в