- Не надо врачей, - прошептал художник, - они опять пустят мне кровь, а я хочу отойти в лучший мир с чистой головой.

Вздохнув, Бавиере вышел.

Резкая вспышка молнии осветила зал.

- Вы кто? - увидев сидящего в кресле человека в черной мантии, прошептал Рафаэль, - как вы сюда попали?

- Стены для Рыцаря Тьмы не преграда, - спокойно ответил незнакомец, - люди по разному меня называют, все зависит от географии и вероисповедания. Древние греки - "Демург", иудеи и христиане - "Сатана", "Люцифер", "Воланд", исламисты - "Иблис". Вы можете называть меня "Мессир", ведь именно так в средневековой Италии принято обращается к рыцарю.

- Это конец, - художник откинулся на подушки, - от этих кровопусканий у меня начались галлюцинации.

- Нет, нет, Мастер, - возразил гость, - хотя сознание ваше спутанно, но я не плод ваших видений. К сожалению, пустив кровь, лекари ошиблись и лишь усугубили течение болезни, и скоро вам предстоит путешествие в лучший из миров. Но, меня несколько смущают некоторые обстоятельства, которые хотелось бы разъяснить. Поэтому, я возьму на себя смелость немного замедлить этот неизбежный процесс и прояснить кое-какие детали, для чего дам вам возможность увидеться с той, которая в последние годы была вашей любовью и музой. Красивая женщина, - повернув голову улыбнулся он, - чертовски хороша!

Ослепительная вспышка молнии "разрезала" небо, осветив в глубине зала стройную фигуру красивой женщины.

- Форнарина!- непроизвольно воскликнул Рафаэль и потянулся к ней, - ты здесь, моя Форнарина!

- Да, Мастер, - кивнул головой Мессир, - это Маргерита, которую вы называете Форнарина. Но физически она не присутствует в этой зале, это так называемый фантом, образ, который я воспроизвел в вашем сознании и она, на короткое время, опять станет вашей моделью. Что вы будете писать с нее, Мастер?

- Сикстинскую Мадонну! - возбужденно воскликнул Рафаэль, - я буду рисовать мою Мадонну.

- Не буду мешать, - сказал Мессир, - кисти и краски ждут вас, - и исчез.

Девять лет назад.

Прогуливаясь по берегу Тибра, Рафаэль увидел прелестную девушку, наружность которой заставило учащенно забиться его сердце. На вид, незнакомке было лет семнадцать.

- Кто ты, очаровательное создание? - спросил художник, подойдя к незнакомке. - Как зовут тебя?

- Маргерита, - ответила незнакомка, - дочь пекаря Франческо Люти из Сиены.

- Как ты прекрасна, дочь пекаря, - воскликнул Рафаэль, - просто Мадонна! Я буду звать тебя Форнарина (булочница - ит.). Я художник, ты очень мне понравилась, и я хотел бы написать твой портрет. Позволь пригласить тебя в мою студию, - и, взяв ее за руку, увлек за собой.

- Прими это от меня, - произнес Рафаэль, застегивая на шее Форнарины превосходное золотое ожерелье, - ты согласна быть моделью для моих картин?

- Я не могу позировать без разрешения отца, - смутилась девушка, - вам нужно поговорить с ним. И этот дорогой подарок я принять не могу.

- Так купи его у меня, - воскликнул художник, - за десять поцелуев. Согласна? Девушка улыбнулась и согласно кивнула очаровательной головкой. Поцелуев они не считали.

Ученик Мастера Франческо Пенни, в течение пяти часов терпеливо ждал, пока Маргерета покинет студию. На робкий намек ученика об опасности, которую несет в себе неумеренная любовь, взволнованный и восторженный Рафаэль ответил: "Художник становиться талантливее, когда так любит или бывает так любим!.. Любовь удваивает гений!.. Увидишь, какие картины я напишу с Форнарины!.. Само небо послало мне ее!"

На следующий день влюбленный Рафаэль отправился к отцу Маргариты и предложил ему три тысячи золотых.

- Можете рисовать с моей дочери сколько угодно портретов, - увидев деньги, воскликнул не отличавшийся строгостью нравов отец, - и если хотите, пусть остается у вас.

Очарованный Рафаэль снял для своей возлюбленной красивую виллу в одном из римских предместий, прервал все свои прежние многочисленные любовные связи и ни на час не расставался со своей Форнариной. Жаркие ночи изматывали Мастера, он был ненасытен в своей любви, она в своей плотской страсти.

С 1511 года, Рафаэль писал фреску Галатеи в галерее на вилле Фарнезина, принадлежащему банкиру Агостино Киджи. Узнав, что к художнику приходит любовница, банкир запретил приводить на виллу посторонних, но тоска по любимой оказалась настолько сильна, что художник не мог работать с должным усердием и доведенный до отчаяния Киджи смирился.

- "Да приводи кого угодно, только пиши, Бога ради!" - сказал он и выделил любовникам жилье.

- Форнарина! - голос Рафаэля дрожал, - я получил большой заказ от Папы Римского Юлия ll, на картину для алтаря церкви святого Сикста в Пьяченце, с изображением Девы Марии с младенцем. Образ Мадонны я буду писать с тебя. Ты согласна?

Маргарета скромно потупила глаза- она согласна!

Два года каторжного труда, целых два года он писал свою любимую Мадонну. Детей-ангелочков они с Форнариной увидели возле лавки ее отца. Два карапуза сидели перед витриной магазина и с вожделением смотрели на гастрономические изыски за стеклом. Такими он их и изобразил на своем шедевре. Малышей мало интересовали Дева Мария с младенцем-Христом на руках, Папа Римский Сикст ll и святая Варвара - они рассматривали пирожные.

Вспышка молнии ослепила Мастера, и он непроизвольно закрыл глаза. Когда зрение восстановилось, на месте, где стояла Форнарина, он увидел сидящую в кресле женщину в монашеском облачении. Накинутый на голову капюшон скрывал лицо.

- Где моя Форнарина! - в отчаянии воскликнул Мастер, ища глазами исчезнувший образ. - Форнарина, где ты?

- Так вот же она, - Мессир стоял возле ложа Рафаэля и указывал рукой на сидящую фигуру, - в кресле.

Монахиня медленно сняла с головы капюшон.

- Форнарина, - простонал художник, увидав бледное лицо женщины, - это ты?

- Простите, Мастер, - голос Мессира был спокоен, - позвольте мне объяснить происходящее. Для прояснения некоторых обстоятельств, мне пришлось разделить ваше существование на два этапа. До сих пор был ваш земной путь, а сейчас вы, временно, находитесь в другом измерении- в загробном мире. Форнарина опять стала Маргеретой Лути, и сейчас вы узнаете, что произошло после вашего трагического ухода. Я оставлю вас наедине, - и растворился в воздухе.

- Вы, Мастер, были уже без сознания, - услышал Рафаэль тихий голос Маргареты, - когда к вашему ложу прибыл папский посланник и приказал удалить меня из комнаты, так как, с его слов: "Не