Запись начиналась с фразы, сказанной Евой:

— Так ты поможешь мне, как обещал?

— Ну да, — проговорил Андрей. — Мне не сложно.

— Почему ты сам не хочешь работать на «Телегид»? — поинтересовалась Ева. — Платят там в разы больше, чем тут! Можно даже переехать и спокойно жить в Москве!

— Нет, это не для меня. Хочешь — ты переезжай, меня и здесь все устраивает!

— Но ты ведь договорился о встрече с Ольховской? Она точно согласится дать мне интервью?

— Да, без проблем. Я сказал ей, что ты — известная журналистка, проблем не возникнет. Она свободна в пятницу в три часа дня, только не опаздывай! На интервью с тобой Ольховская согласна потратить сорок минут своего времени.

— Мне этого вполне хватит, — заявила Ева. — Я уже подготовила все вопросы, думаю, материал выйдет бомбический!

— Ты что, реально собралась податься в столицу? — удивился Андрей.

— А что в этом такого? — вопросом на вопрос ответила Золотова. — Я хочу нормальную, обеспеченную жизнь, а если я стану работать в «Телегиде», то я себе смогу позволить что угодно! Я внимательно изучала вопрос, уверена, что тестовое задание у меня уже в кармане!

— Гм… я рад, что ты ни в чем не сомневаешься, — хмыкнул Андрей. — Да, мое предложение до сих пор в силе.

— Андрей, прости, но мы с тобой просто друзья, — отрезала Ева. — Но спасибо тебе огромное за помощь.

Возникла пауза — судя по всему, коллеги прервали разговор на еду.

Несколько минут спустя я снова услышала голос Евы:

— Пойдем, наверно, а то надо доделывать эти чертовы статьи… за копейки.

— Да ладно тебе, в «Анжелике» хорошая зарплата, — возразил Андрей.

— Да, если пашешь, как эта ломовая лошадь Ленская, — фыркнула Золотова. — Нет уж, спасибо, но я на такое не подписывалась. Я не собираюсь торчать в редакции допоздна, как будто мне больше делать нечего!

— А ты думаешь, в «Телегиде» тебе будут платить миллионы за одну статью в месяц? — засмеялся Голубцов. — Лучше сними розовые очки, а то разочаруешься.

— Ну это мы еще посмотрим! — заметила Ева. — Ладно, идем уже…

Запись закончилась шумами и звоном приборов.

Я посмотрела на Настю.

— Ты знала о том, что Золотова собирается переехать в Москву? И кто такая Ольховская?

— Ничего себе планы у нашей куклы! — воскликнула Настя. — Ольховская — это наша тарасовская звезда, певица. И Ева собирается брать у нее интервью… Не думала, что у Голубцова есть связи…

— Видимо, связи имеются… — задумчиво проговорила я. — Да, обсуждали они совсем не покушение на твою жизнь. Выходит, Ева замышляет совершенно другое, мое предположение оказалось ошибочным.

— Ну и пусть катится в свою Москву! — фыркнула Настя. — Не будет глаза мозолить. Мне она никогда не нравилась, кукла смазливая…

— Что ж, одной подозреваемой стало меньше, — заключила я. — Ладно, посмотрим, что мы найдем в квартире у Максима Рожнева…

На улицу Пензенскую мы приехали почти в шесть вечера. На дорогу пришлось потратить около двух часов, хотя это расстояние без пробок запросто можно было проехать за каких-то полчаса.

Подойдя ко второму подъезду, я набрала номер квартиры Рожнева. Раздались длинные гудки, дверь никто не открывал.

Настя с тревогой посмотрела на меня, ожидая, что я предприму дальше.

Дверь подъезда открылась, на улицу вышла молодая женщина с маленьким ребенком. Мы прошли в подъезд, поднялись к лифту.

— Если Макса нет дома, как мы попадем в квартиру? — тихо спросила Ленская, пока мы поднимались на шестой этаж.

— Это как раз не проблема, — заметила я, вытаскивая отмычки. — Главное, чтоб соседи не заметили, как мы заходим в чужую квартиру, иначе придется тратить время на ненужные разговоры…

Подойдя к квартире номер сто пять, я нажала на звонок. Дверь так никто и не открыл. Я ловко вскрыла отмычками замок, мы зашли в прихожую. Свет не горел, я сразу поняла, что в квартире никого нет.

— Руками ничего не трогай, — тихо проговорила я. — На обувь надень бахилы…

Я вытащила упаковку бахил, которые всегда носила с собой для таких случаев. На руки я надела перчатки для сбора улик, чтобы не оставить свои отпечатки пальцев.

Рожнев проживал в однокомнатной квартире с минимальным количеством мебели. В единственной комнате стояла узкая кровать, имелись стол и шкаф для одежды. Ни книг, ни ноутбука или компьютера в помещении не было, только в углу комнаты валялись какие-то блокноты, масляные краски и пара холстов.

Я открыла платяной шкаф. Одежды у Рожнева было немного — пара джинсов, три рубашки, белье да один-единственный теплый свитер. Никаких посторонних вещей в шкафу я не обнаружила, хотя все внимательно проверила.

На столе лежали чистые белые листы бумаги, в одном из ящиков стола я увидела договор аренды квартиры. Максим Рожнев снимал жилплощадь, сдавал квартиру некий Степан Иванович Красин.

Я сфотографировала документ, положила его на место. Больше никаких документов в столе я не нашла, отсутствовали и личные документы Рожнева.

Кровать была застелена одеялом, на ней ничего не лежало. Я подошла к свалке художественных принадлежностей. Красками, судя по всему, давно не пользовались, многие из них были засохшими, холсты оказались чистыми. Только в блокнотах были какие-то зарисовки.

Я открыла первый блокнот, в нем увидела довольно неплохой рисунок, на котором было изображено красивое здание с полукруглыми стенами, которые венчали треугольные башни. Интересно, где Максим отыскал такую постройку, что-то не припомню, чтобы я ее видела… На следующем рисунке была изображена улица с фонарями, но по наброску я так и не смогла определить, что за место художник нарисовал. Некоторые зарисовки были незаконченными, некоторые вообще состояли из пары линий, идентифицировать их было невозможно.

Я решила взять блокнот себе и изучить рисунки более внимательно. Настя, которая следила за моими действиями, тихо проговорила:

— Я и не видела этих картин… или как там они зовутся, набросков. Надо Машке показать, она оценит.

— Хотела бы я знать, где он отыскал это здание, — я вернулась к первому рисунку. — Не знаешь?

— Нет, не припомню такого, — покачала головой девушка. — В Тарасове я сравнительно недавно, может, где-то на окраине…

— На окраинах города таких построек точно нет, — заметила я. — Мне кажется, вообще в нашем городе подобного здания не существует. Максим тебе не рассказывал о своих поездках? Я считаю, что этот рисунок сделан не в Тарасове, а где-то в другом городе. Ну или срисовано с фотографии.

— Ой, Макс точно не рисовал с фоток, — заявила Ленская. — В этом я уверена на все сто процентов. Он терпеть не может перерисовывать с